Когда мы вернулись на поляну, Хейн что-то прокричал и бросился мне на шею.

Я очень удивился и было подумал, что парень увидел какую-нибудь ужасную мышь и испугался, но язвительные слова застряли у меня в горле, когда юноша, уткнувшись мне в плечо, прошептал:

– Я так испугался, что ты решил меня оставить.

Так я понял, что Хейн привязался к нам с Акирой не меньше, чем мы к нему (ну, по крайней мере, я - Акира никаких особых чувств относительно получеловека не проявляла). Я погладил его по волосам. Юноша прижался ко мне ещё крепче, что меня странно взволновало: внутри всё будто начало таять, где-то внизу живота завязался тугой узел.

Мои руки скользнули по его спине, и к необыкновенной радости моей юноша не отстранился. Разум кричал мне, что я извращенец, урод, идиот, что если я сделаю ещё хоть одно движение, то вся моя жизнь будет покрыта позором до тех пор, пока я сам не убью в себе эту пагубную страсть, внезапно захватившую меня. Но тело и разум уже отделились друг от друга, я слегка отодвинул от себя своего друга-получеловека и примкнул к его губам.

Возможно, я был глуп, если считал, что Хейн хочет этого, потому что тот сразу распахнул глаза, и два изумруда с неверием уставились на меня. Я поспешил отстраниться от юноши, потому что тот упёрся руками мне в грудь и попытался оттолкнуть. Это отрезвило меня лучше любого удара, и мозг заработал с лихорадочной силой.

Я глядел в его широко распахнутые глаза, силясь понять, ненавидит он меня или испытывает то же, что и я. И тогда зелёный водоворот его взгляда закружил меня, не отпуская от себя. Я прошептал, сам не понимая, что говорю:

– Похоже, я инкуб.

Я рассмеялся, и к моему изумлению, Хейн тоже. Боги, кто же разъяснит мне, что делается в голове этого получеловека?

– Да уж, - согласился парень, вытирая рот рукавом рубашки, - но не смей больше так делать.

Я решил бросить пробный камень:

– Но согласись, тебе понравилось, - я не смог скрыть насмешливые нотки в голосе, когда произносил это. Хейн воззрился на меня престраннейшим взглядом.

– Потому никогда больше так не делай, - ответил он.

Я почувствовал, что кровь забурлила в жилах, когда смысл этих слов дошёл до моего разума. Губы сами собой растянулись в улыбке.

– Пока ты сам не попросишь, - нахально заявил я, ничуть не раскаиваясь в содеянном.

– Вполне возможно, - согласился юноша, тряхнув волосами. От этого жеста у меня мурашки пошли по всему телу.

– Так куда ты ходил?
– внезапно спросил Хейн. От того, что я поцеловал этого красивого полукровку, я сначала и не понял, о чём он говорит - всё вылетело из головы, кроме вкуса его губ. Потом я, наконец, понял и ответил:

– Хотел костёр развести, но тут ни одной палки нет.

– Так тепло же, - заметил юноша.

– А мне надо было чем-нибудь занять себя. Не хотел засыпать, Акира останется без присмотра.

– Иди спи, - минуту помолчав, сказал Хейн. Почти приказал.
– Я с ней посижу.

Сначала я хотел сказать, что я сильнее него, что не нуждаюсь в отдыхе. Что я сам прекрасно могу поухаживать за своей сестрой, и что она вряд ли захочет иметь дело с получеловеком, после того, как она всё время проводила с благороднорождённым себеподобным инкубом.

А потом подумал: какого чёрта?

– Накорми её, если найдёшь что-нибудь, что может гореть, разведи костёр, - распорядился я и отправился к тому месту, где ещё несколько минут назад лежал Хейн.

Мне снилась Акира. Я видел её в прекрасном золотом платье, что облегало её уже взрослую фигуру.

Она была так ослепительно прекрасна, что я сначала и не понял, что передо мной моя сестра, а не светлый эльф. Её снежно-белые волосы ниспадали почти до пят, она шла по ковру из осенних листьев, в руках большой букет полевых цветов. Это был какой-то лес, где все деревья осыпались, золотя воздух. Она шла мимо меня, но я не мог ни окликнуть её, ни протянуть к ней руки.

В волосы её были вплетены багряные кленовые листья. Она шла и улыбалась, но то была не просто улыбка, это было что-то, что дарует жизнь, возвращает к жизни спящих. Настолько была прекрасна моя Акира.

Я проследил то, куда она шла и с удивлением увидел, что она, юная, прекрасная и, несомненно, невинная, шла к зрелому мужчине, чьё лицо было подёрнуто первой паутиной ранних морщин. На висках его была седина, но она не скрывала цвета волос: серовато-чёрного.

Приглядевшись, я узнал в незнакомце Хейна. Но это был не юный, худощавый и пугливый получеловек, это был самый настоящий эльф в летах: на нём был длинный зелёный плащ, какие обычно носят чёрные эльфы, высокие сапоги, лук и колчан со стрелами. Настолько странным мне показался Хейн в обличие воина-эльфа, что я не смог даже подумать, что он делает в моём сне.