– Акира, погоди секунду. Я пойду погляжу, что это за прутик, - сказал я. Сестра кивнула и унеслась к полю, где из травы выпорхнула какая-то птица.

Я встал и пошёл в сторону леса, куда указала мне Акира. Хейна было легко найти: он оставлял за собой глубокие следы в хвое. Но на этот раз меня удивило то, какими длинными были эти следы, будто юноша не шёл, а полз на коленях. Я ускорил шаг.

Следы уводили дальше в лес - туда, где мрак от деревьев был почти непроглядным. Я остановился около ещё одного большого следа Хейна и оглянулся на смеющуюся Акиру. Поразмыслив, я пришёл к заключению, что девочке ничего не грозит: на этой поляне мы одни. Я решил, что лучше поторопиться, и побежал по следам получеловека.

Через несколько метров я резко затормозил. В следе, на который я смотрел, была кровь.

– Хейн!
– позвал я, чувствуя, как тревога затопляет меня. Ответом мне была гнетущая тишина древнего, как мир, леса.
– Хейн!

Где-то несколько метров к северу послышался хруст сломанной ветки. Я помчался туда, не успев подумать, что вдруг это окажется вовсе не Хейн. Я оказался на небольшой поляне, покрытой зелёной травой, несмотря на то, что вокруг росли одни сосны, и их хвоя должна была бы засыпать всё.

Посреди поляны лежал Хейн. Он не шевелился, а правое плечо его было залито алой кровью, волосы растрепались и рассыпались вокруг бледного лица, на котором застыло выражение муки. Руки его были раскинуты, в левой - что-то длинное и тонкое... с синим оперением на одном конце.

Стрела. "Прутик с пушком", будь он неладен.

Наконечник покрывала корка крови. Я догадался, что Хейн сам вытащил её из плеча. Стрела была переломлена, и мне пришло в голову, что именно этот хруст я слышал.

Я подбежал к юноше, упал на колени рядом с ним и прижал его холодное тело к себе. Его голова безвольно откинулась, что привело меня в ужас. Я с остервенением выхватил из неподвижной руки получеловека стрелу и отшвырнул её подальше. Мои руки крепче обхватили юношу, а в голове промелькнула кошмарная мысль: обнимаю его, как в последний раз.

Тогда Хейн чертыхнулся в моих руках и с губ его сорвалось:

– Киона.

Я немедленно посмотрел ему в лицо.

– Что случилось?

Юноша тяжело дышал, а когда он заговорил снова, губы его покрыли маленькие капельки крови. Стрела пробила лёгкое.

– Не знаю. Кто-то... за нами следил. Я и не заметил, что кто-то крался сзади... их было несколько. Мне показалось...

Предложение потонуло в приступе кашля, и тогда кровь тоненькой струйкой прошлась по щеке получеловека.

– Там, похоже, были одни женщины... много женщин... я не знаю...

Я видел, как сложно и больно было ему говорить, потому положил ладонь ему на лоб, а потом стёр кровь с лица и сказал:

– Молчи, Хейн. Тебе нужно помолчать. Всё будет хорошо. Просто сейчас молчи.

Юноша замолчал. Я прижал его к себе ещё крепче, будто опасался, что он может покинуть меня, если я отпущу его. Увы, мои объятия были бессильны в те мгновения: нечто сильнее моей привязанности, даже любви, что-то сильнее ревности и страхов забирало Хейна. Я чувствовал, что он холодеет...

Когда маленькое тело получеловека обмякло в моих руках, я не на шутку перепугался. Я вгляделся в лицо друга. Теперь оно не выражало прежней муки, на нём было отражено спокойствие. Это поселило во мне какую-то свирепую жалость к юноше. Но вместе с жалостью пришёл и ужас: юноша перестал дышать.

– Хейн!
– воскликнул я, легонько тряся его за плечи.

Когда я понял, что трачу драгоценное время, подхватил Хейна на руки и помчался к нашей поляне. Всё во мне кричало от тревоги и за получеловека, и за Акиру, которая осталась одна. Я бежал вдвое быстрее, подгоняемый страхом. Но то был другой страх: я ощущал на себе невидимые взгляды, мне казалось, что лес был полон не той благословенной тишины, что царила здесь всё время до этого. Откуда-то доносился прозрачный, едва уловимый смех среди деревьев. Я то и дело нервно оглядывался, пока не заметил, что справа от меня кто-то пробежал.

Едва ли бы кто-нибудь хотел меня убить, а вместе с тем и Хейна. Иначе я бы уже давно лежал, истекая кровью. Только эти мысли ещё поддерживали во мне дух и силы продолжать движение. Увы, не на одних помыслах основывалось всё моё мужество, потому, когда что-то проскочило совсем близко от меня, я в ужасе отшатнулся, и Хейн почти выскользнул у меня из рук.

Я замер, но через секунду мне на грудь обрушилось что-то тяжёлое и сильное. Я даже не заметил, как оказался на земле, придавленный телом Хейна. На груди у меня красовалось нечто очень похожее на плоский, но большой камень, который не давал мне пошевелиться. Я лежал, задыхаясь и не в силах вдохнуть полной грудью. Надо мной зеленели верхушки деревьев, ветер гулял среди них.