Холод мартовской ночи заставил Олега поднять ворот. Пожалуй, ласки и вино подождут.

— Если я откажусь?

— Будете уничтожены мощью артефакта. Даю сутки на размышление. Если завтра ночью вы не примете мою сторону, то пощады не ждите. Ваш… приятель, — он язвительно произнёс это слово, — отказался, глупая девчонка нам не нужна, но вы — другое дело. Выбирайте: сгореть в пламени или помочь построить мне новый мир.

Олег сжал губы.

— Отдыхайте.

Веснин подмигнул журналисту и через три шага растворился в облачке тумана.

— Что скажете? В этот раз я всё, вроде, исправил, — пожилой мужчина перебирал документы в портфеле. На морщинистых пальцах темнели чернила, затёртое синее пятно проступало на кармане клетчатой рубашки.

— Да, вижу, — улыбнулась Нина, — не к чему придраться. Никаких «Алексановичей или Васильевсов».

— Ай, букву забыть или переставить — не страшно. До сих пор не пойму, как умудрился взносы неправильно набить. Называется, перешёл на новую версию программы, обновили мастера, — Григорий Игнатов нажимал на кнопку ручки и не замечал, как со стержня капают чернила, — вот как хорошо раньше было, вручную посчитал, сшил и принёс. И руки, и голова работали, а сейчас… — он махнул рукой, — техника, якобы, думает. Один сбой, и всё полетело в тар-тарары. У меня всего шесть человек работают, а как быть тем, у кого несколько тысяч? Ошибку можно до конца света искать и не найти.

— У вас ручка потекла.

Игнатов бросил её в мусорное ведро.

— Спасибо, не увидел, — платком он пропитал чернила.

— Я согласна с вами, но законотворцы думают иначе. Больше, чем уверена, чиновники без выгоды ничего не подписывают.

— В шею бы гнать таких чиновников! Расплодились, как тараканы. С удовольствием бы передавил всех! Даже туфли бы лучшие обул.

— Кстати, о подписях, — Ракитина положила перед плательщиком два протокола, — поставьте автограф с расшифровкой здесь и здесь.

— Грустно всё это, непонятно куда катимся.

Резкие росчерки лиловой ручкой, и одну бумагу клиент убрал в портфель, другую Ракитина скрепила с отчётом и положила в стопку документов для расшивки.

— Всё?

— Да, — инспектор вернула карту памяти, — до следующего квартала.

— До свидания.

Плательщик притворил дверь. Судя по недовольным возгласам, Игнатов всем в коридоре рассказывал о «доблестных и надёжных программистах и всегда работающих программах».

— Во понесло деда, — Болтова раскладывала «косынку», — мало тут желчи вылил, теперь другим мозг отравляет.

— Словесный понос, — Кащеева красила ресницы, — а как от него потом воняет! Марина, скажите, почему ваше поколение не знает про дезодоранты?

— Милочка, мне всего пятьдесят, самый расцвет, да и что за намёки? Я принимаю душ каждое утро!

Ольга Николаевна демонстративно понюхала собственные подмышки.

— Я не воняю, Ниночка цветами благоухает, потратилась на приличные духи. Кирилл на больничном, остаётесь вы.

— Да как ты смеешь!

Ракитина спряталась за монитор и заткнула уши. Странно, несколько дней назад в подружках ходили и сигаретами делились, сегодня кусаются подобно диким лисицам. Впрочем, лишь бы её не трогали. Пока грызут друг друга, Нина спокойно продолжит работу. Ещё три недели, и до свидания фонд. За эти дни Олег точно раздобудет нужную информацию. Разговор с комиссией состоялся, Сидрова успокоилась, а Скипетр пусть ищут другие. Осколок Нина отдаст журналисту, после примет предложение о новой работе и покинет город. Хватит с неё проблем.

Выходные она провела в квартире Олега. Субботу проспала, воскресенье потратила на разбор вещей, что журналист привёз из ограбленной квартиры. Вспомнила старые навыки и с помощью швейной машинки застрочила швы, поправила дырки. Фигурной строчкой обновила блузки и ушила брюки. Больница, нервотрёпка на работе, перекусы вместо нормальных завтрака и обеда — привычная одежда сидела не по фигуре.

Нина цеплялась за любую возможность, только бы не думать о мистике. Пока отчего-то хмурый Олег ходил в магазин за продуктами и решал рабочие вопросы, инспектор протёрла пыль, помыла зеркала и стёкла. В отражении померещилась проклятая драконница, и Нина уронила тряпку. Когда девушка набралась смелости и снова взглянула на дверцу шкафа, увидела паука. Лениво раскачиваясь на паутине, тот опутывал моль и затаскивал в убежище между вазочками. В сознание закралась мысль, что с Ракитиной поступают так же, но инспектор отмела её. Ещё не поздно всё исправить, вырваться из интриг! Нину не ждёт судьба насекомого, она успеет. Обязательно.

Первым делом сегодня Ракитина проверила видеокамеры. Каждая лежала на месте и исправно работала, о чём Нина в сообщении написала Олегу. После началась обычная работа: клиенты, списки в свободные минуты и молчание в болотном царстве соседок. И сладкие мысли о скорой свободе, вытесняющие тревогу и страх. Пусть Веснин и прочие увидят в ней дурочку, отстанут быстрее. Излюбленная тактика Суворова, что сказать.

Размышления прервал дверной скрип. Болтова выпрямилась, Кащеева спрятала тушь под стол.

— Доброе утро всем, — одетая в белую блузку и юбку прямого кроя Сидрова неторопливо прошлась к окну, — где мальчика потеряли?

— Кирилл на больничном, — Ольга Николаевна оттирала пальцы салфеткой, — утром позвонил. Поскользнулся в ванной, руку сломал. Поехал в травмпункт.

— Понятно, одним бабником меньше, — она кашлянула, — опять в рабочее время красишься? Дома это надо делать.

— Что вы…

— Оленька, запах туши я ни с чем не спутаю.

Болтова хихикнула.

— Как и вонь, словно от потного мужика.