Теперь улыбнулась Кащеева.

— Ниночка, бесполезно прятаться за компьютером. Из отделения прислали жалобу на тебя от бухгалтера мясокомбината, помнишь такую? — Сидрова бросила листок на стол инспектора, — к вечеру жду подробный ответ. Распишешь всю жалобу по пунктам. Я специально задержусь на работе, чтобы почитать твоё творчество. И, — она приподняла бровь, — это не моя прихоть. Завтра до обеда документ должен быть отправлен в отдел по работе с клиентами, не то всё управление лишат премии. Надеюсь, твои соседки создадут все условия для плодотворной работы. Не так ли?

— Конечно, — в один голос ответили женщины.

— Запрём её на обед, — оскалилась Марина.

— Крайняя меря, но действенная, — Ирина Петровна поправила ожерелье — двойную нитку серого жемчуга, — работайте.

— Не в настроении она сегодня, — тихо сказала Болтова, когда заместитель начальника вышла в коридор.

— Сидрова тоже должна ответить на жалобу. Мало ей проблем с проверяющими, как ещё подобная гадость из отделения приходит.

— Хоть бы раз похвалили за работу. Сидишь тут днями и ночами за голую зарплату и слова хорошего не знаешь. Одни помои на голову льются.

— Как ты хотела? И, прости, но ты правда плохо пахнешь…

Ракитина не слушала разговор соседок. Внимательно читала жалобу, жёлтым маркером выделяла ключевые фразы и мысленно сочиняла ответ.

За полчаса до обеда Нина расписала половину пунктов. Старательно не думала, как Сидрова будет читать и вычёркивать лишние слова, а методично излагала факты и опиралась на должностную инструкцию и законы. По требованию начальника последние хранились в распечатанном и сшитом виде в папке на рабочем столе.

Нина обдумывала очередное предложение, когда получила сообщение по внутренней связи. Ирина Петровна просила зайти к ней в обед и показать, что Ракитина успела «наваять в дружеской и добрососедской атмосфере».

В дверь постучали.

— Здравствуйте. Кто из вас Болтова?

— Табличку на столе читайте, — сквозь зубы ответила Марина.

— Простите, не увидела. Я к вам.

Клиентка вкатила в кабинет коляску. Под полупрозрачной шторкой орал ребёнок, но мамочка не торопилась успокаивать чадо.

— Вот, отчёт принесла.

— Кладите.

— Вы принимайте, а я его покормлю в коридоре.

Женщина вытащила красного от крика малыша в синем комбинезоне и вышла за дверь.

— Она ещё будет указывать, что я должна делать, — Болтова вставила карту памяти в компьютер, — лучше бы дома сидела.

— Может, ей оставить не с кем.

— Это мои проблемы?

Кащеева пожала плечами.

— В обед у меня свидание, так что немного опоздаю. Лунько в курсе.

— О как. Удачи, — Болтова печатала протоколы, — я иду в кафе с подругой, ключ от кабинета на вахте оставить?

— Зачем? Кое-кто пишет ответ на жалобу, вот и останется.

— Да, я совсем забыла.

Тихий стук, и в кабинет вернулась клиентка. Довольный ребёнок сосал палец и любопытно озирался по сторонам.

— Распишитесь в бумагах и свободны, — в привычной манере сказала Марина, — едва успели до перерыва.

— Спасибо.

Инспектор поджала тёмно-коричневые губы, выкрашенные в тон вязаному свитеру:

— Не торопитесь. Документы сшиты неправильно, поэтому протокол я вам отдам, когда принесёте нормальный комплект. Это никуда не годится! Архивариус вернёт в тот же день и назовёт не знающей правил идиоткой.

— А как надо?

— Поменяете местами три страницы. Номера я написала наверху.

— Как скажете. Простите, что потревожила.

— Не за что.

По радио заиграла знакомая мелодия, наступил полдень.

— Всё, я побежала, — Ольга Николаевна торопливо надевала новую шубку. До пожала Кащеева носила серые меха, сейчас перешла на тёмно-коричневые.

Вслед за ней выбежала Марина, и Нина осталась один на один с компьютером. Будто в сговоре с коллегами техника отказалась работать. Программы зависли, системный блок протяжно загудел, а монитор вовсе погас. Благо, Нина успела сохранить файл и напечатать пояснительную записку. Куртку инспектор брать не стала, сумку захватила на всякий случай. Вдруг вернётся и увидит, что вещи разбросаны по полу? Квартиру перевернули вверх дном, что помешает залезть в кабинет? Замок на ладан дышит, любой мужчина плечом выбьет.

Коридор накрыла привычная тишина. В обед этажи вымирали, и Ракитиной казалось, что она ходит по заброшенному музею. Откроешь одну дверь и увидишь образцы техники начала девяностых, отворишь другую — попадёшь в царство вонючих бумаг, пропитанных плесенью и моющими средствами, и подумаешь о заброшенной с советских времён библиотеке. За третьей автоматизаторы свалили списанные запчасти и картриджи. Запах порошка и пластмассы чувствовался сквозь закрытую дверь.

Словно услышав мысли инспектора, из подсобки вышел Игорь Дмитриевич. В маске, резиновой шапочке и перчатках, придающих и без того смешному компьютерщику глупый вид.