Иллидан смог многого достичь, обладая лишь собственным резервом и силой добытых им Черепа Гул’Дана, Сферы Кил’Джедена и более мелких артефактов. А теперь он сможет стать по-настоящему великим. Архимонд однажды еще пожалеет, что позволил Иллидану получить такую силу. Не далек тот день, когда она будет обращена против Легиона. А пока же стоило пользоваться опрометчиво предоставленными ему возможностями. Вот только бы брат еще это понимал…

— Это не просто сила, — прорычал Мал. — Она делает тебя еще более демоном!

— Ты что, тупой? Нельзя быть более демоном, если он уже демон, — фыркнула Моэг, но Мал ее проигнорировал.

— Остановись, Иллидан, — взмолился он. — Я не хочу видеть как ты превращаешься в монстра.

Иллидан отвел взгляд и вздохнул, подбирая слова. Как убедить его и при этом не укрепить подозрения демонов в готовящемся побеге? Сказать, что если станет сильнее, то его шансы не погибнуть на задании возрастут?

— Так не смотри, болван! — с презрением выплюнула Моэг.

Она вдруг подскочила к Малу и занесла руку как для пощечины. Иллидан попытался ее остановить, но она стояла ближе к пленнику, чем он. Звука удара не последовало. Иллидан понял, что происходит, только когда левую половину лица обожгло огнем боли.

Мал закричал и задергался в оковах в попытке вырваться. Иллидан отшвырнул от него Моэг.

— Убью, тварь! Он мой! — зарычал он, швыряя в нее сгустком Скверны и тут же начиная плести заклинание, изо всех сил сосредотачиваясь на нем, а не на мучительной боли в глазнице.

— Хватит! — рявкнул Архимонд.

Его магия как невидимый огромный кулак впечатала Иллидана в противоположную от Моэг стену, едва не сломав крыло. Заклинание не позволяло двинуться или сплести чары. Несмотря на поглощенную Скверну, все еще катастрофически не хватало силы, чтобы бороться с Архимондом. Иллидан стиснул зубы, злясь, что не смог ни помешать изувечить брата, ни покарать демоницу.

Он станет сильнее! Он обязательно станет в сотню раз сильнее и отомстит обоим демонам за все, что пришлось пережить Малу!

— Мал мой, — повторил Иллидан, едва способный связно разборчиво произносить слова из-за душащих его злости и отражения мук брата. — Сделка. Мы договорились.

— Она была не права и больше не будет, — отрезал Архимонд. И согласился, и дал понять, что расправу над женой не позволит.

Давление магии через несколько мгновений пропало. Иллидан встал, вытер ладонью лицо, хотя это не у него текла из глазницы кровь.

Он редко позволял себе роскошь иметь личных врагов. Иллидан хотел защитить от Легиона своих подданных, достичь величия — много чего. И на лелеянье злобы и сведение счетов у него не было времени. Поэтому те, кто вызвал в нем острую ненависть, обычно умирали мучительно, но быстро. Он не будет устраивать балаган с пытками и унижением. Он просто найдет способ уничтожить Моэг окончательно. И плевать на то, что это переведет его в разряд личных врагов Архимонда.

Мал выл и катался по полу, насколько позволяла цепь. Иллидан, бросив ненавидящий взгляд на демоницу, подошел к нему и неловко залечил рану Скверной. Этим умением он овладел в Легионе, но не настолько хорошо, чтобы заменить настоящего целителя. От Скверны брату стало еще больнее, но рана закрылась.

— Убей меня, — едва слышно прошептал Мал, когда Иллидан обхватил его за плечи и помог сесть на полу. — Быстро, чтобы они не успели помешать.

Иллидан покачал головой. Это просто минутная слабость. Нужно бороться, пока есть хоть малейший шанс выжить и победить своих врагов. Еще не все потеряно. Когда они выберутся, жрицы Элуны или друиды вылечат Мала. У него будут лучшие целители и, возможно, зрение удастся восстановить.

«Кто защитит Тиранду, если ты умрешь?», — хотел сказать Иллидан, но дыхание перехватило. Он просто обнял брата и сжал его руку в своей. Держись.

— Кто тебя просил это делать? — негромко проворчал Архимонд, обращаясь к жене. — Они же близнецы, могли бы стать такой силой, что потеря Сарколаш и Алитрессы перестала иметь значение.

— Но ты же не говорил, что у тебя и на друида планы! — обиженно протянула Моэг, и Иллидан скрипнул зубами от ненависти. Он решил, каким способом будет ее убивать. Голыми руками, отрывая конечности. А потом заключит такую, полумертвую, в темницу-кристалл, где она будет существовать и мучиться от боли вечно.

— А ты думай, прежде чем что-то делать. Желательно головой, — огрызнулся Архимонд.

— Да не испортила я его! — громко возмутилась Моэг. — Демоническая душа позволяет восстанавливать тело без повреждений! Что сразу ругаться-то на меня?! То «развлекайся, делай что хочешь», то потом виновата…

Она фыркнула и, ворча себе под нос, удалилась из зала, сердито топая копытами. Архимонд, не терпящий неповиновения и непочтительности от подчиненных, ничего ей не сказал и не никак не покарал за срыв планов.