– Ну и что?
– произнес я, поскольку ничего более подходящего в голову не пришло.

– То, что ведьма она, вот что. Вселяется в людей по своему усмотрению.

'Ведьма-а...' Я с восхищением взглянул на Еву. Я долго на нее смотрел, как же это я сразу не догадался: ведьма. Она усмехнулась. Безмолвие затянулось минуты на две.

– Вы обо мне молчите?
– занервничал садовник, заерзал на стуле своем.

Но молчание продолжало длиться. Он затряс ногой.

– Эх, долюшка моя львиная, - сказала, наконец, Ева. И потянулась, изогнув гибкий стан.
– Видно, не отвертеться нам от этого приключения. Придется, вижу, от этой доли отстегивать. Ты свою заслужили, негодяй, но имей в виду, - она погрозила садовнику пальцем, - я вычту тридцать серебряников за предательство.

– Это измена, а не предательство, - неуверенно возразил садовник.

– Но согласись, неэтично. Я тебя понимаю: бога нет, совесть под сомнением, а денежки - вот они.
– Она вынула из кармашка, действительно, денежку и показала краешек. Он даже со стула привстал, вообразив шуршанье купюр, запах тех диких денег, которые свалятся на него вот-вот.
– Расслабься. Я с тебя вычту за секс, - продолжала она.
– Еще поторгуемся. Ты, я вижу, человек алчущий. Но при всем уважении к твоим желаньям и при всем желании тебе помочь, сто тысяч выдать я не могу. Согласись, сто штук того, чего ты хочешь, слишком много за средней руки шантаж.

– Какой такой средний? В лучших, как говорится, традициях.

– Это - вне традиций, - сказала Ева, кивнув на бидон.
– Мы бы, может, и не возражали против ста, если б ты делал это красиво. Итак, все в совокупности - этика, эстетика, эротика - тянет на девяносто. Вычитаем из ста, получаем - ...

– Это что ж получается...- подвел он итог.

– Ах, я вижу, тебя не устраивает.

– ... десять всего? Да мне господин Леопольд...

– Вот-вот, еще Леопольд. Я дам пять тысяч - и мы тебя не видели. Иначе он живьем с тебя шкуру сдерет за шантаж. Пойми, это не угроза. Так и произойдет. Помимо жажды видеть тебя живым, мы и за здоровье твое беспокоимся.

– Нет, я на такую сумму пойти не могу, - твердо сказал садовник.
– Деньги есть средство достижения справедливости. Семьдесят пять - это мой максимальный минимум.

– А минимальный?

– Минимальный поболее будет.

– Что ж, накину пятерочку.

Торговались они нудно и долго, и, наконец, с возгласом: 'Эх, не доведет меня до добра моя доброта!' - садовник согласился на тридцать две тысячи.

Кто-то предложил обмыть событие. Ева, наверное.

– Это можно, - согласился садовник.
– Без этого не того. Я, когда выпивши, трезвей оцениваю ситуацию.

– Дорогой, ты помнишь, где у нас холодильник?

Конечно. Я с готовностью исполнил ее поручение. Мне нравилось повиноваться ей.

– Ну, вздрогнем, - сказала Ева, когда я выставил водку на стол.

– Пусть враги вздрагивают, - возразил садовник, однако влил в себя неполный стакан.

– Вот ты мне ответь, Васильич, - сказала Ева, когда водка, согрев атмосферу, создала условия для непринужденного общения.
– Как это ты нас вычислил? Сам?

– Не совсем. С божьей помощью.

– И в чем состояло Его участие?

– Этого я вам сказать не могу.

– Ну, не можешь - не надо. Тогда скажи: как там господин Леопольд? Очень зол?

Садовник сделал горлом какой-то звук: рыгнул или икнул, откачнувшись назад. Положил в рот кружочек колбаски. Сжевал.

– Признайся: навел на нас?
– поторопила с ответом Ева.

– Вы же меня совсем не знаете.
– Он счел нужным обидеться.

– Нет. Но сочувствуем, - сказала Ева.

На это он обижаться не стал.

– Без меня ему вас не найти, - успокоил ее садовник, приняв дружеский вид.
– А мое дело маленькое. Вот разойдемся, как договорились, и больше вы обо мне не услышите.

Она задала ему еще ряд вопросов. О саде: зачем рано увял? О Саде: почему был уволен оттуда? О яблоках, об их омолаживающем действии на организм.

Насколько я помню, а помню не полностью, так отвечал на эти вопросы садовник.

Мол, сад увял из-за разлуки. Тут каждое деревце им приручено. Не признают они вас, вот что.

А в больнице, правда, недолго был. Состоял при том притоне в садовниках. Да главный стал придираться из-за Полины. Чуть до слабоумия не довел.

Что касается яблок... О яблоках я не помню. Может, не дал он ответа на этот вопрос.

– А что, правда в бидоне газ?
– продолжала свои расспросы Ева.

– Хотите, на вашей кошке опробуем?

– Нет, я и так знаю, что фуфло, - сказала она.

– Пыльный музырь, - поддержал ее я.

– Кис-кис, - позвал нашу любимицу изверг.