В жарком душном автобусе хмель сме-няется тяжелой дурью. Мутно смотрю на виног-радники и покрытые пылью кизиловые деревья.

В Новомихайловской Юра не желает вы-лезать. Чуть не доходит до рукоприкладства - в автобусе человек десять работяг и им совсем не хочется возиться с Юрой. Вытаскиваю его на дорогу рывком, как куль с мукой. Мой соратник плаксиво жалуется, что у него расстроился же-лудок, что он хочет спать....

Идем на пляж. Искупались, дернули вин-ца из заветной последней бутылки. Повеселел Юра, опять глазки заблестели. Зато поплыл я. Раскачиваясь и широко шагая, перекинув через плечо сумку, опять иду на шоссе. На этот раз го-лосует Юра, а я болтаюсь рядом с ним.

Смутно помню, как доехали до Туапсе. Мужик довез нас до самого вокзала. Уже стем-нело. Выпить больше нечего, курить тоже. Юра безуспешно попробовал выкружить на пиво, ко-торое продают на вынос в вокзальном рестора-не. Хмель выветривается, вместо него навалива-ется тяжкое похмелье. Юра опять начинает ныть. Теперь его гложет тоска по оставленной в Краснодаре жене. Дал черт соратника, то спит, то ноет...., то теленок отвязался, то ребенок обо-срался! Мишу бы сюда. Тот бич закаленный.

Ночью подходит поезд "Москва-Адлер". Находим вагон, у которого не стоит проводник. Залезаем и проходим на несколько вагонов впе-ред. В тамбуре делаем привал. Сажусь на сумку, откидываюсь к стенке, закрываю глаза. В ушах шумит и горло страшно пересохло. Юра приту-лился в уголке и тоже, вроде, дремлет. Картина "Бичи на привале".

Через час, а может через два в тамбур вы-ходит покурить какой-то мужик. Стреляем заку-рить. А еще через пятнадцать минут появляется милиция. Вот мужичок: и закурить дал, и мен-там стуканул. Все, как полагается.

– Ваши билеты.
–

– Да нету у нас билетов. Нам только до Адлера. Ну, делов-то - пару часиков в тамбуре проехали.
–

– Ваши документы.
–

Юра достает паспорт. Мой паспорт уже два месяца у родного участкового. Нужно было хотя бы военный билет прихватить.

– Сойдете с нами.
–

Поезд замедляет ход - Сочи. Последняя остановка перед Адлером.

В ментовской объясняю ситуацию равно-душно взирающему на меня капитану.

– Посудите сами, видите, у меня в сумке теплые вещи. Ну, зачем бы я их на сочинский пляж тащил?
–

Капитан что-то пишет и безучастно ста-вит меня в известность: "Документов у вас нет. Отправим в спецприемник." -

Да, ребята, это уже пиздец. В спецприем-нике продержат месяц, а то и полтора. После этого с работы меня, конечно, попрут. Именно этого с нетерпением дожидается мой участко-вый, лейтенант Хочак.

И тут неожиданно Юрин небритый лик освещается сиянием ангела-избавителя.

Когда я уже внутренне сдался и отказался от борьбы за свободу, на арену выходит он. Юра рассказывает капитану, что сам бывший мент и за что именно его поперли, и что здесь, в Сочи, работает его бывший однокурсник по высшей милицейской школе, и вот, в записной книжке его домашний телефон.

Уныло думаю: "Хуя лысого будет капи-тан звонить в два часа ночи. Похоже, на нары".

К моему удивлению, капитан тянется к телефону и набирает номер. И, представьте себе, дозванивается. Спрашивает, знает ли его собе-седник некоего Самарина и может ли его опи-сать.

Слушает, внимательно смотрит на Юру. Кладет трубку. Теперь капитан говорит с Юрой, как с бывшим коллегой и своим человеком. На волне коллегиальной любви меня отпускают.

Сидим в толпе ожидающих электричку на привокзальной площади у высохшего фон-тана. Меня колотит крупная дрожь.

Само по себе попадание в ментовскую дело невеликой важности. А вот спецприемник - уже совсем другая песня в свете сопутствующих осложнений. После нескольких шумных гулянок у меня на квартире попал я в поле зрения участ-кового. Наобещал он мне массу всяких неприят-ностей. Еще летом мы с Мишей все отгулы, все две недели гужевали у меня. И, уезжая на ра-боту, оставил я открытой дверь. Ну, забыл я повернуть ключ! Неделю открывшаяся от сквоз-няка дверь в квартиру пугала своей таинствен-ностью соседей по площадке. Зайти никто не решался - а вдруг там покойничек! В конце-кон-цов нервишки соседей сдали и они позвонили в милицию. Оглядывая скромные пожитки, прямо на столе лейтенант Хочак узрел мой паспорт и прихватил его с собой.

С тех пор я и пытаюсь его вызволить. То Хочака нету, то он мне нагло врет, что паспорт закрыт у кого-то в сейфе, а у него нет ключа. То есть, наглядно демонстрирует, как плохо жить человеку, если он не понравился участковому. Вот теперь эта крыса в отпуске до какого-то там октября.

Конечно, приложи я побольше энергии, давно бы уже вызволил заветную свою красно-кожую паспортину. Ну, помурыжит, помурыжит и все равно ведь отдаст. Но во все мои планы ко-варно вклинивается зеленый змий. Только в оче-редной раз соберешься идти выручать заколдо-ванный документ, а оказывается, что пить надо или, вообще, что ты уже давно пьяный и идти тебе, как раз-таки, никуда не следует.

Ну, ладно, живы будем, одолеем и это.

В Адлере Юра расклеился окончательно. Оказалось, что многочисленных друзей его нет, а есть только одна бывшая подруга, к которой нам неудобно заваливать вдвоем. Ладно, хрен с ним, выручил меня в Сочи и на том спасибо.

От конечной остановки городского авто-буса прохожу с полкилометра по дороге на Красную Поляну. Здесь буду ловить попутку. Пока мотались с Юрой по Адлеру в поисках его исчезнувших друзей, день прошел. Вечереет. Устал, как собака, и ломает всего, и спать хо-чется. Если до темноты не поймаю машину, за-берусь повыше по склону и залягу на ночлег прямо в кустах. Ведь это наши горы, они помо-гут нам. А утром видно будет.