Зашуршали прошлогодние листья - Вит пристроился рядом.

– Ничего, скоро ближайшая деревня. Там скирды с сеном будут.

Скирды - это хорошо. Скирды внутри сухие... Там не м-м-мокро и не х-х-холодно!.. Наверное.

– Мы в Аравинте, Леон!
– Тервилль на своей земле действительно оживляется на глазах.

Вот только юный лорд для себя никакого повода скакать кузнечиком не видит. Третий день льет взбесившийся дождь - в этом хваленом, якобы теплом Аравинте! А Леон здесь без эскорта, без палатки, без нормальной еды! Не сухари же таковой считать. Размокшие! И столь же размокшее вяленое мясо.

Дождь барабанит по ветвям деревьев, по оставшейся позади реке, по промокшим веткам шалаша. Заливает костер, одежду, порох... прошлую жизнь!

Любоваться детской радостью Витольда невыносимо! Хочется наорать, брякнуть что-нибудь обидное, стереть с его лица эту кретинскую улыбку! Ирия в детстве улыбалась так же - когда обгоняла брата в лихой скачке "вон до того холма". Сестры больше нет, нет отца, нет и дороги в родной замок! Ничего уже нет.

Это Витольд возвращается домой. А Леону суждена лишь горькая участь вечного изгнанника! Отщепенца. Обреченного до конца дней своих тосковать о прежнем потерянном счастье! Об украденной у него жизни...

И вряд ли Леон хоть на миг сомкнет глаза в эту ночь. В такой-то промозглой сырости! И в холоде! Хуже только в тюрьме. Или в каком-нибудь северном монастыре...

...Очнулся он резко, внезапно, с захолонувшим сердцем.

И первое, что увидел, - бледное, встревоженное лицо Витольда. Ночи в Аравинте - темные и в Месяце Заката Весны. Чернильно-непроглядные. Так почему же друга видно так отчетливо? И что это за багровые отбле...

– Леон, проснись. Зарево над лесом. Совсем близко!

3

Дым на горизонте оптимизма не внушает. И как напоминание об очередной вине в гибели невинных людей, и как помеха в пути. Мародерам в плен не сдаются - сдаются военачальникам. А значит - дым придется объезжать. И не вмешиваться ни во что. Читай: не пытаться спасти мирных жителей. Потому что труп ставшего причиной войны принца должны видеть не только перепившиеся грабители.

И подтвердить, что видели.

Раскисшая дорога, серое небо, унылая морось дождя. И черные клубы дыма! В Ильдани часто жгли костры. И в Аравинте.

Ну чего застыл, езжай!

Путь до пылающей деревни показался раз в десять длиннее, чем от Ильдани до Лютены. Дым усиливается, а промозглый ветер доносит явственный запах гари. Конь встревоженно замотал головой - почуял соплеменников. Ничего, в деревню въезжать нельзя в любом случае, а издали его никто не услышит.

Вот только... рановато ты волнуешься, друг каурый в яблоках. А значит, ветер в лицо - не самый удачный вариант. Потому как означает - подъезжай, кто хочет, сзади.

Развернув коня, Грегори осторожно пустил каурого по своим следам. Конь забеспокоился сильнее. Так и есть, а жаль...

Враг - если это он - едет теперь навстречу.

4

"Враг" даже толком не маскировал следы. То есть пытался, конечно. Но во всём цветнике Кармэн в воительницы годилась одна Элгэ Илладэн. А Арабеллу отец не слишком-то и учил. Предпочитал тратить время на тренировки сына и той же Элгэ. Лучших. Потому что - какая из Беллы напарница Виктору?

Но на что годен сам Грегори - если за ним уже четыре дня след в след едет девчонка? Пусть не салонная барышня, но всё же - дочь герцога, воспитанная в мирном поместье.

За сыном лучшего полководца Эвитана. Олухом, совершенно зря удостоенным звания лейтенанта!

Потому и конь так расплясался - гривастую подружку узнал!

Белла - в мужском наряде, при шпаге и пистолетах. Волосы - под мушкетерской шляпой.

Выглядит решительной, уверенной и абсолютно несговорчивой. Темный и все змеи его!

Грегори едва не расхохотался - сам над собой. Впору поздравить себя с очередным "достижением". Вполне достойным предыдущих. Достойно их венчающим.

Ну что предпочитаешь, Грегори Ильдани? Сдаться эвитанцам вместе с девушкой? Или силой отконвоировать ее назад?

Есть еще третий путь - попытаться Арабеллу уговорить. Это совсем ненамного труднее, чем убедить Эрика Ормхеймского бросить к змеям войны и удалиться в арсениитский монастырь. Чтобы посвятить дальнейшую жизнь переводам философских трудов с мертвых языков.

А еще можно загнать туда же принца Гуго. Чтобы бросил пить и принял целибат. А до кучи - раскаялся.

– Грегори, прости, но обратно я не вернусь!
– Белла наверняка сейчас дико гордится собой. Красивая, умная, смелая... И так долго ехала незамеченной!
– И не пытайся меня переубедить.