Сердце замерло, и я ломанулась к Дживасу.

— Не смей! — заорала я, вцепившись в полосатую кофту и тряся офигевшего геймера, как грушу. — Не смей ходить к нему домой!!! Я тебя не пущу, псих! Ты не знаешь, какая там охрана, ты не знаешь, что делают с нарушителями!

Майл, ошалело на меня взиравший, вдруг откинулся на спинку дивана и отцепил мои руки от своей кофты.

— Спокойно, я и не собираюсь заходить в его дом, — пояснил он, и я немного успокоилась, но тут он меня снова огорошил: — Я просто вскрою его машины, когда они будут припаркованы вне здания, и поставлю в них жучки, плюс подключусь к его компам, на которые, скорее всего, и переходит вся информация с видеокамер. Но мне нужна техника, и мы хотели попросить тебя поговорить с Василием. Если он предоставит мне компы на пару часов, все будет «в шоколаде», как здесь говорят.

— Но если Кира замешан… — пробормотала я, возвращаясь к столу и, собственно, избиванию будущего крема блендером, однако меня перебили:

— Это нам и нужно. Поверь, в хакерстве я могу переплюнуть L, потому он это мне и доверил, так что Кира не сможет отследить, какие сайты я посещал, но это его подхлестнет — он поймет, что мы его подозреваем, да и вообще заставит задуматься, можно ли использовать компы Васи и дальше. Также я попробую пробить все его вылазки с машин Василия.

— Ладно, — поморщилась я. — А L что будет делать?

— Он будет аналитическим центром, — пояснил Дживас. — Все данные с компов Ионова будут поступать ему, плюс Михаэль, с моей помощью, подсоединит его к компам Парфирьева. L будет синхронизировать действия: давать нам информацию о том, как меняется ситуация на рынке и в криминальных структурах, а потому мы будем работать куда быстрее.

— Но ведь у вас работа… — пробормотала я, а Майл фыркнул.

— Вата почти дописал свой роман, да и то так припозднился только потому, что все время помогает L, а перевод он и вовсе давно завершил, так что с этим проблем нет. Михаэль просто спокойно продолжит ходить на службу, ему это и нужно. L работает четыре раза в неделю по два часа: не думаю, что его это сильно оторвет, учитывая, что он к урокам почти не готовится: только задания изобретает и работы учеников проверяет, а ему это на десять минут. Я же собираюсь все сделать еще сегодня и потом просто буду по вечерам проверять, все ли нормально со связью — это не проблема.

— Ясно, — протянула я и тут же нахмурилась. — А Бейонд?

А вот тут нахмурился даже Дживас, и это меня заставило заволноваться. Что он там удумал, что аж лемура проняло?

— Он планирует вступить в соревнования от лица врага Ионова, — пояснил Мэтт. — Он очень сильный боец, и это заставит Ионова добиваться твоего возвращения изо всех сил.

— Зачем? — опешила я. — И вообще, как Юля…

— Она согласна, — поморщился Майл. — Я ее понимаю: она хочет помочь подруге любой ценой, но, если честно, я бы не смог отправить…

Он замолчал, глядя на пол, а я осторожно спросила:

— Ту, кого любишь, на бой?

Дживас кивнул и затянулся, на этот раз воззрившись на потолок, а я тяжко вздохнула:

— Я этого тоже не понимаю, но знаю Юлю и не думаю, что это для нее странно и необычно. У нее особая философия: она принимает жизнь такой, какая она есть, принимает боль, страх и даже смерть. Но в то же время она верит, что надо бороться до конца, любыми способами, кроме предательства, а еще она верит в Бёздея так, что не сомневается: он победит. Она будет в него верить, даже если он против чемпиона мира выйдет биться. Она не допускает возможности его проигрыша — это ее особенность. Если ей нравится парень, она до конца безоговорочно в него верит, а если он проигрывает, говорит, что все это фигня, и на самом деле он выиграл, просто обстоятельства сложились неудачно. Она искренне не верит, что Бейонд может проиграть.

— Ясно, — нахмурился Майл и вдруг заявил: — В любом случае, Бейонда не отговорить. L тоже дал согласие. На тебя начнется жесточайший прессинг, есть риск, что он сюда заявится…

— Нет такого риска, — перебила Майла я. — Как бы я ни была ему необходима, сам он сюда не придет раньше чем через неделю, в этом я уверена. Потому что даже в самых сложных ситуациях он был пунктуален и точен в соблюдении договоров.

— Обсессивно-компульсивное расстройство? — вскинул бровь Дживас.

— А не зря я тебя Фрейдом называла! Хотя ты, скорее, Бехтерев, — рассмеялась я. — По такой мелочи догадался! В точку. Этот Доктор Паника страдает обсессивно-компульсивным расстройством, хотя мало кто об этом знает. Оно не очень явно проявляется.

— Да, в его медицинской карте об этом ни слова, — нахмурился Мэтт, закуривая уже третий раз.

— Так он и не лечится, — фыркнула я. — А когда я ему сказала, что он болен, он на меня наорал, хотя, вообще-то, к этому не склонен. Ну, это было ожидаемо, потому как психика — это его пунктик, и я его просто таким образом подначивала.

— А ты та еще заноза, — протянул хакер, глубокомысленно затягиваясь.

— А то ты не знал, — рассмеялась я и убрала крем в холодильник.

— Ну что, ты одобряешь план? — вдруг вопросил он с видом: «Попробуй не одобри».

— А у меня есть выбор? — фыркнула я. — Нет, так что одобряю.

— Вот и молодец, — хмыкнул Дживас и потопал в спальню моих предков.

Я осталась одна и взялась за разгадывание судоку. Вчера вечером я прогуляла занятия по японскому, и Юля притащила мне конспекты, но браться за них не хотелось. Накатила странная апатия, и я подумала, что сейчас напоминаю себе старушку в кресле-качалке, вяжущую плед. Н-да, «что такое не везет и как с ним бороться?» Вскоре бисквиты были готовы, и стоило лишь им остыть, я начала щедро смазывать их шоколадным кремом. Когда торт был готов, я позвала к столу гениальных деятелей и, с тяжким вздохом воззрившись на часы, поняла, что это будет далеко не завтрак, а, скорее, обед.