Шла я медленно, проклиная лето, жару и гостей, а так же Энма-чо с их больной фантазией, и вдруг у входа в паспортный стол узрела Бейонда. Ясное дело, маньяку в подобных заведениях неуютно, вот и вышел парень прогуляться… Я подошла к ВВ и вопросила:

— Всё оплачено, пойдем назад?

Он смерил меня холодным взглядом алых глаз, а потом задал вопрос, который я так не хотела услышать:

— Ты готова к реваншу?

Блин, Бейонд, только не говори, что твою пафосную натуру столь задел проигрыш, что ты мечтаешь меня покромсать на колбасу любым способом!

— Не-а, — покачала головой я. — Я не сражаюсь. Думаю, Юля тебя уже просветила по этому поводу.

— Она лишь сказала, что ты ушла из спорта, не более, — ответил маньяк. — Причину она не называла.

Ясное дело, не называла, она же моя подруга, а ты ей кто? Глюказоид, последствие недосыпа и пересмотра анимулек…

— Вот и молодец она, — усмехнулась я. — Но я и не думала, что она тебе причину назовет. Я, кстати, тебя просвещать тоже не собираюсь, равно как и драться с тобой. Считай, что ты победил: мне победа не важна.

— Врешь, — прищурился Бёздей. — Тогда она была тебе очень важна.

— Ясен фиг, — пожала плечами я, — ты ж меня кокнуть хотел.

— Нет, ты хотела победить. Твои глаза горели азартом!

Внезапно маньячелло схватил меня за предплечья и уставился прямо в глаза немигающим взглядом. Мне стало страшно. Реально страшно. Что ему может помешать меня убить каким-нибудь теплым летним вечерком? Сегодняшним, например…

— Я хочу еще раз увидеть тот азарт, а потому мы будем драться, — выдал он на одном дыхании. — Отказа я не приму. Ты знаешь, на что я способен, если не могу сразиться в открытую, а потому примешь вызов.

Скотина! Ты что удумал? Решил меня шантажировать? Знаешь ведь, что я не могу невиновных граждан под удар подставить…

— Хорошо, — вяло ответила я. — Я с тобой сражусь.

— Учти: будешь поддаваться — я не приму такой победы, — поставил условие Бейонд. Вот гад! Читает меня как открытую книгу… — Я хочу провести честный бой, зная, на что ты способна. Не более. И дело не в победе.

Он отпустил меня и направился к паспортному столу, а я ошалело смотрела на затянутую в черный шелк спину и думала о том, что больше всего на свете в данный момент не хочу даже не того, чтобы они все жить у меня остались, — я не хочу выигрывать у Бёздея…

Тяжело вздохнув, я пошла следом за маньяком, и вдруг из-за угла здания вырулила знакомая мне тетя-палка с лисой-удавкой на худючной шее, и подошла к Бейодну. Да быть не может!

— Стоять, Энма-чо! — заверещала я и ломанулась за ними, но почему-то, сколько я ни бежала, с места сдвинуться не могла. Что за временная петля такая?! Я что, попала на невидимую беговую дорожку, что ли?! А тем временем паранормальные явления переговорили, и мадам с лисой слиняла туда, откуда появилась, то есть за угол, а точнее, в загробный мир. Временной коллапс меня отпустил, и я на полной скорости ломанулась к Бёздею.

— Она дала задание? Какое?! — возопила я, но Бейонд лишь с усмешкой на меня воззрился и, не ответив, вернулся в здание паспортного стола. Что за бунт в подводной лодке? Я влетела следом за маньяком и, подскочив к Юле, прошипела: «ВВ получил задание!»

Ответить Юля не успела: я отдала парням квиточки об оплате, и они поскреблись к паспортистке, причем первым порулил Бёздей: видать, решил слинять от расспросов. Вот гад!

— Что за задание? — настороженно спросила Юля, когда я вернулась к ней.

— Кто знает, — пожала плечами я. — Эта готическая гадость мне не сказала, а сама я не слышала: посланница Энма-чо появилась из-за угла дома, а я не могла к ним подойти и ничего не слышала. А потом она слиняла обратно к себе в мир Мейфу, а Бейонд мне ничего не пояснил. Гад.

— Точно гад, — нахмурилась Юля, — но я попробую его расколоть.

— Флаг тебе в руки, барабан на шею, — кивнула я, — но вряд ли он так легко сдастся.

— Ничего, и не таких уламывали, — хмыкнула Греллька, и я подумала, что хоть маньяков ей переубеждать и не приходилось, выпросить у ее папочки-жадюги деньги на косплей — задачка посложнее, чем разговорить гениального серийного убийцу, так что я была уверена, что Грелля справится.

Мы строили предположения на тему «Что же должен наваять в нашем мире ВВ, чтобы из него исчезнуть», когда от паспортистки вышел последний дезнотовец, и мы недружною гурьбою поскреблись в обратный путь. На трамвайной остановке было полно народу: а как иначе — час пик! Так что я мысленно стонала и костерила судьбу-злодейку. А ведь завтра у нас с Юлей курсы, и нам придется этих деятелей дома одних оставить! Кошмар…

Подошедший трамвай радушно принял нас, присоединив к кучкующейся в его чреве толпе, и мы, косплея бычки в томате, доехали до нашей остановки. С неудобствами, пихаясь, но быстро, что уже плюс. Выпав из железного гробика, мы поплелись домой. Здесь было ожидаемо жарче, чем у реки, и потому мы с Греллей возмущались уже в голос. Наши же бравые ребята стойко переносили все тяготы и лишения, и терпели молча. Узрев палатку с мороженым, мы с Юлькой ломанулись к ней с воплем: «Спасай, родимое!» — и прикупили два мороженых, но тут у нас взыграла совесть, причем синхронно.