— Гамбит часто приводит к победе, зачем же жалеть потерянную фигуру, выиграв партию? — парировала я, наплевав на его сарказм с вершин Олимпа.

— Проиграла специально, куколка? Вот не верю! — красное мясистое лицо было пропитано злобой, сложенные на груди руки словно удерживали хозяина от немедленного членовредительства. Чего он по жизни такой нервный? Вот потому и проигрывает…

— Специально сдал сдачу или нет, не важно, если победил в финале. «Победителя не судят», возьмите на заметку.

Я хотела было пойти на поиски жнеца, но Грошев вновь схватил меня за запястье, и я попыталась вывернуться, но безуспешно. Он сжимал мою руку со всей силы и сверлил меня злым взглядом маленьких, узко посаженых поросячьих глазок, а я всерьёз задумалась о том, чтобы провести приём и вырваться из его лап. Как же меня всё это бесит! Спокойно, Дина…

— Уж не знаю, как ты это делаешь, но, даже начиная проигрывать, умеешь выровнять ситуацию. Это в твоём стиле, но знаешь, не верю я в такую удачу. Ты — ведьма. Не зря же носишь чёрное. Душу дьяволу продала за победы, а?

— Нет, всего лишь жнецу, — саркастично ответила я, но мир уже застилал алый туман. Ненавижу, когда меня обвиняют в подобном. Что они знают о ведьмах? Что понимают в оккультизме? И какое право имеют обвинять меня в таких ужасных вещах?! Даже зная, что это лишь гадкая шутка, я не могу быть спокойна, не могу, не могу… Ненавижу!

— Пусти, — я не узнала свой голос. Чёрт, я сейчас сорвусь!

Вдох. Выдох. Закрыть глаза. Но как же мешает чужая потная ладонь на моей руке! Его пот, его микробы, его злость — это всё лишнее! Ненужное! Исчезни!

— Что ж ты вечно в чёрном ходишь, а? Траур по нам, сирым и убогим, тобою обыгранным? Ты, куколка, плохой контракт заключила — на Чемпионате России победить не смогла. Твой «жнец» тебя предал тогда? Или, может, не все оккультные штучки металодетектор пропустил?

— Пусти.

Алое, кроваво-алое море вокруг. Холод, звенящий холод в голосе. Ненависть, испепеляющая душу ненависть в груди. Если он исчезнет, исчезнет и его рука, его голос, его смрад, не дающий дышать. Убери от меня свои грязные лапы и никогда не смей говорить о Величайшем! Не смей называть меня ведьмой, а его — предателем!

— Да-да, ведь победителей не судят, даже если они побеждают нечестно, а, куколка? Пойди, принеси жертву своему идолу. Что там надо? Золото, фишки? Кровь?

— Если только твоя, — процедила я и сжала руки в кулаки.

Секунда, и я свободна. Выбраться из захвата просто, если уметь. Ещё одна, и мышцы сжимаются, как пружина, готовые к броску.

— Ай-яй-яй, тебя ни на секунду нельзя оставить одну! — знакомый ехидный голос, полный спокойствия и уверенности, разорвал мой алый мир. Звон в голове из набатного превратился в торжественный. На мой плотно сжатый кулак легла холодная, крепкая ладонь и сжала его ещё сильнее.

— Хочешь повестись на провокацию, Дина? Хочешь проиграть одному человеку после победы над многими? А может, решила повеселиться без меня с этим смертным? Тогда я вынужден обидеться — я тоже хочу посмеяться. Но ты ведь даже не улыбаешься. Ты просто не умеешь веселиться. Научить?

— Да, — пробормотала я и посмотрела на жнеца. Он улыбался как обычно, в его тоне не было ничего непривычного, а холодные пальцы на моей ладони были удивительно надёжными, сильными и успокаивали не меньше, чем полные ехидства, но верные слова.

— О, так ты сегодня не одна, куколка? С бойфрендом пришла? Или это твой «жнец», которому душу продала? — захихикал Грошев, и меня словно током тряхнуло. Ненавижу его!

— Душу продать не так уж просто, — с нескрываемой насмешкой ответил за меня Величайший. — Только удивительно сильному человеку такое по плечу. Спасибо за крайне лестную оценку в адрес моей подруги.

Я рассмеялась, правда, как-то нервно, и подумала, что Легендарный может кого угодно обломать по всем фронтам. Хотела бы я быть на него похожей… или нет. Нет, наверное, не хотела бы. Смотреть на то, как он сияет, и быть в тени этого света намного лучше. Потому что света без тени не бывает. А может, я просто думаю обо всяких глупостях?

— Вот, уже лучше. Хоть подобие веселья показалось, — обратился ко мне Гробовщик, ещё сильнее сжимая мою руку. — Со мной веселиться приятнее, не находишь?

— Ещё насколько! — кивнула я, а Грошев разразился своей обычной тирадой о том, что я никто и звать меня никак, а победы — лишь стечение обстоятельств. Не знаю, чем я его так бесила, но он всегда был склочным типом, и когда проигрывал, высказывал победителю разные гадости в такой форме, что и в суд за оскорбление не подать. Меня же одаряли куда более ядовитыми тирадами, но я обычно на провокацию не велась, потому как он по больным мозолям не мог попасть — пытался, но безуспешно. А вот теперь попал, и я чуть не сорвалась. Спасибо Гробовщику, без него я бы не сумела взять себя в руки.