В глазах Динки полыхнула ненависть, костяшки пальцев побелели, а губы превратились в тонкую полосу. Чего он хочет, зачем провоцирует её?!

— И возможно, а точнее, очень вероятно, что ей снова придётся убить, чтобы защитить вас. В то время, как где-то рядом будут убивать, скажем, ребёнка. Но она-то будет защищать вас. И предаст это дитя. Оставит умирать. Убьёт ради «друзей», но предаст собственные принципы… Как это глупо. Говорю же, дружба превращает в глупцов и слабаков. А ещё в предателей самого себя.

В этот миг Динка рванулась вперёд и со всей силы ударила Гробовщика. Я думал, он уклонится, но… Кулак моей подруги впечатался точно в его челюсть, вот только Гробовщик даже не покачнулся.

— Кто же так бьёт? Это словно комариный укус, — издевался он, а Динка начала наносить точные, мощные, ритмичные удары, которые, как на зло, лишь смешили жнеца. Он ядовито их комментировал, но, что интересно, не только не уклонялся от ударов, но и явно не собирался отвечать. Он просто измывался над потерявшей здравый смысл Динкой и продолжал называть её удары жалкой пародией на настоящие…

И вдруг моя подруга, нанеся мощнейший удар в грудь жнеца, замерла. А в следующую секунду буквально рухнула на колени, и её плечи мелко задрожали. Она выдохлась — это я понял сразу, ведь сила ударов была такова, что нормального человека, будь он на месте Гробовщика, давно бы пришлось везти в морг! Но было и ещё кое-что — Дина не просто выдохлась, она явно успокоилась. Почему-то её ярость прошла, и сейчас она казалась не опасной воительницей Афиной или несущей ужасы Гекатой, а хрупкой маленькой девочкой, которой нужны забота, понимание и тепло… Это ведь была истерика, да? Дина, избивая напавших на неё парней, вынуждена была сдерживаться, хотя и вспомнила весь ужас того путешествия. Потому что не хотела их покалечить. А вот теперь она выплеснула всю свою злость, и ей явно стало легче. Нервное напряжение перешло в истерику, а та завершилась полным изнеможением. Ведь так?.. Только почему-то мне казалось, что всё это было не нормально, и тот взгляд, полный ненависти… было в нём что-то ещё. Безумие? Нет. Но… Да чёрт, о чём я думаю?! Дина адекватна, хватит ерундой страдать!

Пока я предавался ненужным размышлениям, Гробовщик времени не терял — он сел на корточки перед Динкой и тихо спросил:

— Успокоилась? Кажется, мой способ релаксации куда лучше бесед с психотерапевтами и прочего, а?

— Спасибо, — едва различимо прошептала Динка, а жнец вдруг заявил:

— Ничего личного — мне неприятно видеть рядом с собой слабое существо. Ты куда интереснее, когда собрана и знаешь, чего хочешь. А во время таких срывов ты себя явно не контролируешь. Или контролируешь слабо. Надо бы научиться брать себя в руки.

— Как? — ещё тише спросила Дина, и жнец расплылся в коварной ухмылке. Что-то мне всё это не нравится… чего он добивается?

— Я могу тебя научить. Но взамен ты должна меня слушаться. Беспрекословно.

Динка подняла голову и уставилась на жнеца. Я хотел было сказать, чтобы она не смела соглашаться на такую явную провокацию, но, подлетев к подруге и Легендарному, замер. Серых расплылась в счастливой улыбке и таким фанатским взглядом на Гробовщика воззрилась, что мне аж дурно стало.

— Во всём? — уточнила она.

— Абсолютно, — усмехнулся жнец, явно не собираясь идти на уступки.

— Согласна! — чуть ли не крикнула моя подруга, и, видимо, её оставили последние силы — она оперлась локтями о землю, а затем повалилась на бок.

Я кинулся к ней, проверить пульс, но меня остановил жнец — он меня буквально отпихнул от Динки, а точнее, преградил путь рукой, в которую я впилился, но не смог и на сантиметр сдвинуть. А затем Гробовщик сам проверил пульс моей подруги, цокнул языком, призадумался на пару секунд и слегка пошлёпал её по щекам, явно стараясь не причинить боли. Это что вообще происходит?..

Динка глаз так и не открыла, а подошедший ко мне Нокс прошептал:

— Вот так. Мы с тобой теперь собратья по несчастью.

— Ты о чём? — не понял я и поймал взгляд Нокса, словно говоривший: «Ну ты тупой!» — Можно поконкретнее?!

Жнец ухмыльнулся и соизволил пояснить:

— Даже если Дина пока и не втрескалась в нашего Величайшего, всё к тому идёт. Он теперь будет учить её контролировать вспышки гнева, а она будет всё больше и больше его превозносить, влюбится, и станет у Величайшего на одну фанатку больше.

— Да как так получилось-то вообще?! — нет, это уже дурдом какой-то!

— Ну, она после посещения магазина восхищалась — я сам слышал — тем, как Величайший отстаивал свою правоту, и тем, что он не проявил к охраннику ни жестокости несправедливой, ни лояльности. Ведь сам Гробовщик, вроде как, ничего плохого не совершил, и подчиниться охране и продавщицам — значило сдаться. А она, вроде как, терпеть не может, когда кто-то сдаётся.

— Ошизеть, история спрягает нас…

— Воистину.