Вскоре прибежал Рёхей с ведром наперевес и, поставив его на землю, бодро возвестил:

— Эта «колонка» — ерунда какая-то! Ее приходилось всё время включать! Постоянно! Но я экстремально выполнил здание!

Я опешила, а затем, когда до меня, как до жирафа, дошел смысл сказанного, заржала в голос, облокотившись руками о клетку несчастного пленника Ямамото.

— Что? — озадачился Рёхей. Блин, как же они не приспособлены к простой жизни! Вот она — цивилизация! Отбери у вас комп, лампочку и унитаз, и вы долго и упорно будете думать, как не дать лучине коптить и зачем вам выдали лопушок и кивнули на кустики, когда вы заикнулись о проблемах с желудком. «Постоянно включать» колонку! Дожила! Не думала, что когда-нибудь услышу подобное… Проржавшись, аки конь на водопое, я пояснила обалдело взиравшему на меня Сасагаве и несколько растерянно улыбавшемуся Ямамото:

— Народ, колонку невозможно «включить»! Вы на рычаг нажимаете — немного воды накачивается и в ведро выливается. А если держать рычаг «нажатым» — больше не польется. У нас такая система. Нет, есть, вроде, колонки, на рычаг которых нажимаешь, и бежит себе водица, но у нас не так. Это ты радуйся еще, что я тебя к колодцу не послала, а то есть у нас настоящий колодец с «воротом» на краю фермы, рядом с манежем!

— Что за «колодец»? — заинтересовался Рёхей. Я призадумалась. Неужто в Японии нет колодцев? Хотя в городе современной Японии, напичканной роботами и прочими меха-прибамбасами, их быть просто не может.

— Ну, это яма глубокая, — пояснила я «на пальцах» простую истину, завершив осмотр зайца, запихнув его обратно в клетку и выдав Ямамото третью жертву. — Над ней «ворот» — фигня такая, вал с ручкой. На вал цепь намотана, а к ней пристегнуто ведро. Вот кинешь ведро в колодец, вода зачерпнется, покрутишь ручку, чтоб ведро вытащить, и перельешь воду в свое ведро. А над «валом» сделана небольшая крыша, чтоб мусор не летел и дождь не лил.

— Понял! — чему-то обрадовался деятельный боксер. — Это отличная тренировка для рук! Я видел эту конструкцию утром, но близко не подходил. Я буду экстремально тренироваться каждое утро и носить оттуда воду!

Кто о чем, а вшивый о «Шамту», право слово… Рёхеюшка, а не умерить ли тебе свой пыл, а? Ты ж так Гина работы лишишь, экстремальный ты мой! Хотя Гин на Ленку работает, а она твоей помощи не примет. Согласиться, что ли?..

— Ладно. Тогда будете каждое утро таскать мне воду, — вздохнув, кивнула я. — Но учтите: я коров доить иду в пять утра, полшестого Вы должны быть как штык.

— Легко! — просиял Рёхей, и тут мы услышали грохот падения. Оно не сопровождалось криками и руганью — нет, человек просто «шел, шел, упал». Не хватает «очнулся, гипс», но, надеюсь, до этого не дойдет… Я ломанулась к Дино, повалившемуся на огроменную охапку сена, и, закатив глаза, присела на корточки рядом с ним.

— Вы как? — осторожно спросила я парня. Мне его почему-то жаль… Хотя нет, я ему сочувствую. Жалость — плохое чувство. Она унижает.

— Нормально, — улыбнулся он смущенно и встал, поднимая с земли траву.

— Многовато, наверное, — осторожно сказала я, провожая не видящего из-за этого зеленого кома, куда идет, Дино к кормушкам.

— Ничего, лишнее отнесу назад, — улыбнулся он вновь, и я взяла его за локоть, потому как он снова споткнулся. Кажись, это не лечится ни возрастом, ни могилой, ни экстремальной ситуацией в виде российской глубинки…

Доведя парня до кормушек, я вернулась к чистке клеток и попросила Рёхея наполнить чашки, стоявшие в каждой клетке, свежей водой. Парень призадумался, немного растерявшись, но всё же кивнул и начал осторожно — представьте себе — открывать клетки, быстро выуживать из них миски с водой и захлопывать дверцы. Он боится, что зайцы убегут, если он будет копаться? Да вряд ли, хотя кто знает, что им в черепную коробочку из космоса ниспослано будет? Повыудив миски из каждой клетки, Сасагава начал набирать в них воду из ведра, просто зачерпывая ее этими самыми мисками, и возвращать их на Родину. Печалька, Рёхей, печалька. А надо было всего лишь взять ковшик, что сбоку последней клетки висел, и налить в стоящую прямо в клетке миску. Логистика вместе с логикой нервно курят в сторонке, заливая горе валерианой и самогоном…

— Сасагава-сан, — протянула я, вычищая очередную клетку и озадаченно взирая на манипуляции боксера, оторванного от реалий в виде труда в сельской местности еще до появления на свет Божий, — а фиг ли Вы себя так напрягаете? Не проще ли ковшичком черпать и…

— Это тренировка! — укуренно воскликнул этот энерджайзер, и я в прямом и переносном смысле махнула на него рукой. Чего разоряться? Всё равно не послушает. Охота ему себя же напрягать — пусть, ибо пытаться рационализировать процесс в его случае бесполезно.

— А мне их… кормить? — тихо спросил Дино, всё еще державший кучу травы, что припер ценой падения и чуть ли не юшки, пардон, крови из носа. Сочувствую я ему. Но пусть еще подержит, а то он накормит их, ага, с его-то максимализмом, явно прослеживающимся в объеме той громадной кучи сена, что он держал в руках…

— Нет, пока не надо, — пробормотала я. — Положите, что Вы мучиться будете? Но раздам я корм сама.

— А ты всегда такая самостоятельная? — подал голос соизволивший «сделать больно» зайцу, держа его за шкирку, пацифистичный мечник.