– Ну, что там у тебя? – строго спросил стрелецкого главу воевода. Романцев впервые услышал железные нотки в голосе этого любящего свою семью мужа.

– Батюшка! Дело, не терпящее отлагательства! – с поклоном заговорил Леонтий. – Израда, мой господин!

Воевода наморщился, ему неприятно было слышать от своих холопов дурные вести. А все так хорошо начиналось, - подумал Морозов, вспомнив застолье и приятную беседу.

– Давай все по порядку! – приказал Василий Иванович.

– Израдцы подожгли склады федоровские…

– Что?! – вскричал взбешенный воевода. – А где были твои дозорные?! Я же отдавал наказ усилить охрану и увеличить дозоры!

– Батюшка, все сделали, как ты велел! Но как так случилось не могу знать!

– Изловили татей?

– Сугон снарядили…

– Посылай хоть весь приказ, но татей изловить живыми! На дыбу и пытать, кто за ними стоит!

– Будь по-твоему, боярин! Ужо стрельцы прочесывают город и окрест. Изловим ворога.

– Василий Иванович! – вставил Тимофей, слушавший их разговор.

– Да, батюшка? – почти ласково отозвался воевода.

– Распорядись дать мне с десяток стрельцов для особого задания. Есть у меня некоторые уразумения. Пущай одни ловят поджигателей и пособников, а я займусь своим тайным делом.

Воевода кликнул сенную девку Наташку и приказал ей найти приказчика, когда тот появился в горнице, он заставил его писать указ в стрелецкую избу по которому десятка стрельцов передавалась в полное подчинение особому обыщику Романцеву Тимофею сыну Андреву. Подписав онную бумагу, воевода посмотрел на Романцева.

– И что ж, мил государь, ты тут же отправишься из моего дома?

– Если позволишь, любезный Василий Иванович, государево дело не позволяет мешкать.

– Ну, что ж, все понимаю… служба не терпит отлагательства…

Тимофей поклонился воеводе и отправился в отведенную ему горницу, где стал переодеваться в походный кафтан и вооружаться. Он заправил за пояс свои пистолеты, прицепил саблю и был готов в тот же миг отправляться служить государю.

Воевода тем временем отдавал необходимые распоряжения. Во-первых, он усилил охрану своего дома, для чего вызвал подкрепление из своих дворовых людей и десятка городовых казаков. Во-вторых, он отдал приказ седлать одного из лучших своих скакунов для гостя – особого обыщика из Москвы. В-третьих, издал еще несколько приказов, которые отписал в разные столы и головам: осадному, засечному, острожному, стрелецкому, казачьему, пушкарскому, объезжим, житничьим и ямским. Затем, он дождался Романцева и проводил его до конюшни, где того ждал прекрасный жеребец и сотник Леонтий Абросимов. Когда они в сопровождении пятерых конных стрельцов покинули воеводский дом, Василий Иванович поднялся в спальню к супруге. Там сидела Софья и они живо обсуждали достоинства московского гостя.

– Что происходит, душа моя? – взволновано бросилась к нему супруга.

– Тати подпалили федоровские склады, - ответил супруг, грузно опустившись на край кровати.

– Господи помилуй! – Ольга перекрестилась. – Что же теперь будет?

– Не беспокойтесь, мои родные. Я принимаю меры.

– А Петр собирается в город по своим делам! – воскликнула Софья и посмотрела многозначительно на мать.

– Я ему запретил покидать дом, - успокоил своих баб Морозов. – Я приказал усилить нашу охрану. Тепереча во дворе дома будут караулить казаки, не пугайтесь.

– А ты сам дома останешься? – с надеждой спросила Ольга.

– Нет, душа моя, мне нужно отправляться в съезжую избу. Там нонче мое место.

– Будь осторожен, Ванюшенка!

– Не беспокойся, Бог убережет! – супруг поцеловал сначала Ольгу, а потом и любимую дчерь, после чего отправился к себе переодеться чтоб ехать на государеву службу. Не думал он, что она станет такой опасной, когда стремился на нее и бил челом перед государевыми людишками, что решали его судьбу. Думал, что подзаработает маленько, да поправит дела свои расстроенные прежней войной.

Мать и дочь остались одни в родительской спальне. Софья забралась на кровать и прижалась к матери. Они обе были встревожены и обеспокоены, но к этим чувствам у дочери прибавилось и новое совсем не изведанное. Оно ее переполняло и крутилось на языке.

– Матушка, как тебе наш гость?

– Интересный, видный мужчина… красив…опять же в Москве занимает положение…

– А он не скучный?

– Милая моя, мужчина впервые в доме, он не знает семью, не знает привычки и порядки, установленные в ней, перед ним боярин, он послан сюда для исполнения государевой службы, а еще он видит прекрасную девицу. Ты думаешь он будет себя вести свободно? Конечно он скован был, но я чувствую, что он далеко не скучный человек!

– Да, матушка, но он всего сын боярский!

– Это не так уж и важно, как считают многие. И я, и папенька твой, мой горячо любимый супруг воспитывали в тебе уважение не к именам, а к делам. Пустое бахвальство своими предками не красит мужа. Только его дела. По делам судите о нем. Тимофей занимает высокую должность и при рвении завсегда найдет свое место в царских палатах.

– Я понимаю это, матушка…

– Так он тебе приглянулся? – мать заглянула в глаза своей дочери.

– Не знаю покамест…, но он довольно мил…