– Польщен, но отчего такая честь и рекомендации?
– насторожился штабс-капитан.

– Ваш послужной список, воспитание и выдержка чрезвычайно уместны. И семейное положение, - кратко пояснила Катрин.
– Счастливой дороги!

Убыли командированные, потом, дабы не привлекать внимания, ушли бойцы и Гру. Кабинет опустел:

– Вот и все, - с величайшей грустью молвила завотделом, присаживаясь на свое руководящее место.
– Побыла в ответственных товарищах, пора и честь знать.

– Не неси ерунды. Тебе еще университетом руководить. Между прочим, первым планетарным университетом! Это тебе не отдел.

– Не утешай. Масштабы разные. Впрочем, все к лучшему, - Лоуд еще раз обвела взглядом кабинет.
– Надоело мне здесь. И вообще, эта работа функционера - истинный цепной корабль. Сидишь тут как гребец на галере...

Кажется, в ясных очах предводительницы Общего орготдела блеснули слезы. Но этого, конечно, никак не могло быть - земноводные революционеры плакать неспособны в принципе.

Товарищ Островитянская тщательно - на три оборота - заперла дверь отдела, передала ключ часовому:

– Бди. От сейфа ключи в нижнем ящике стола. Не теряйте, сейф у нас хороший, доставался отделу непросто.

– Вы будто насовсем уезжаете, - удивился часовой.
– Вы там, в Москве, не задерживайтесь, мы же ждем. Да и что в той большой деревне делать?

Лоуд кивнула.

Шли по коридору - было почти пусто. Все в актовом зале - оттуда доносился громовой рокот не желающих умолкать аплодисментов. Потом динамики донесли знакомый, чуть картавый голос...

Лоуд глянула на часы:

– Декреты обсуждают. Раньше графика начали. Ну, ничего, в прениях побуксуют, к историческому хронометражу выйдут. Вообще хорошо, что мы хоть краем уха услышали. Есть уверенность, что оставляем Смольный в надежных руках.

– Есть такая уверенность, - согласилась Катрин.
– Да и вообще сделано не так мало. Вон - уборщица с ведрами - сразу иной вид у учреждения.

– На усиление роли хозяйственно-эксплуатационной службы ты не зря нажимала, все верно, - признала Лоуд.
– Не только по части маузеров, но и в жилищно-коммунальном направлении ты довольно продвинутая дамочка. Нужны, нужны нам и представители мелкопоместной помещичьей прослойки.

Катрин хмыкнула и кивнула в сторону актового зала:

– А звукотехнику скоро добьют. С таким режимом эксплуатации никакие трансформаторы не спасут.

– Принцип устройства спецами понят, "попутчики" поддержат, изваяют технику попроще, и в дизайне соответствующем духу времени, - рассеянно пробормотала бывшая завотделом.
– Слушай, а почему Москву так не любят? Я вот и бываю там часто, и знакомцы на Якиманке есть - пусть и не совсем люди, но заглянуть в гости, выпить чайку завсегда приятно. Приличный город.

– В Питере, кстати, так пить чай не умеют, - поддержала шпионка.
– А что не любят Москву, так есть на то такая нелепая традиция. Вроде привычки сморкаться через палец.

– Это что за намеки? Как завотделом я ни разу себе не позволила... Хотя у меня аллергия, общее истощение организма и крапивница по всей спине...

– Я не про тебя в данном случае, а про женишка-недоростка.

– Как не стыдно мальчугана корить?! Парень не спавши, не евши, горит на работе, давеча его так током тряхнуло! Тут разве проводка?! Как раз сопли сплошные, а не проводка...

Катрин отвлекала напарницу от невеселых мыслей, и хотя эти усилия едва ли принесли ощутимый результат, Смольный покинули уже не в столь минорном настроении.

В последний раз прошли по забрызганным грязью пешеходным мосткам у Смольного, сели в авто:

– На Выборгскую рули, к заводу "Арсенал",[58]– решительно приказала Лоуд.
– Дадим прощальную гастроль пролетариату ВПК.

– Какому пролетариату? И почему "прощальную"?
– удивился Колька.

– В Москву нас командируют, - кратко объяснила Катрин.

Водитель сообщил, что в Белокаменной отвратительные дороги, а извозчики пребывают в состоянии первобытной самодержавной дикости. Они вообще орангутаны бородатые. Кстати, на случай следующей погони за броневиками нужно усилить рессоры вверенной машины. Вот вернется товарищ Островитянская из Москвы, он как раз подготовит список жизненно необходимых запчастей...

Шпионки слушали, ехали, молчали. Катрин думала, что работа в общих и не очень общих отделах неизбежно накладывает на людей неизгладимый отпечаток. Вон, даже Колька канцелярита нахватался "вверенное мне транспортное средство". Впрочем, в жизни бюрократический образ мышления не самое страшное. Например, Лоуд революционно-организационный лексикон даже шел. Сейчас отдышится и, наверняка, опять всех "шмондюками" начнет крыть. Придется отнестись с пониманием. Умирать, пусть даже не совсем по-настоящему, и оборотням неприятно.