— Закончил раньше, — рассмеялся Румпель. — Не рада, что я вернулся?

— Ох, Румпель… — она села на кровать рядом с ним. — Я была бы самой счастливой на свете, если бы ты вообще никуда не уезжал. Я так по тебе скучаю… Я без тебя, как тень. Никто…

— Ты не никто, — довольно серьёзно возразил Румпель. — И что бы ни случилось, чтобы ни разделило нас, я всегда с тобой. Особенно, пока в твоём сердце живёт любовь ко мне.

Она вдруг подумала о самом страшном, что их разделяло и могло разделить вновь, и даже всплакнула, представив какой невыносимой болью это станет для их семьи.

— Тогда ты всегда будешь со мной…

— Ну! Что за слёзы, миледи? — Румпель выглядел озадаченно и не понимал, от чего она вдруг расчувствовалась. — Не нужно этого. Иди ко мне. Я никогда не покину тебя, и ты никогда не будешь одна. Обещаю.

— И ты тоже никогда не будешь один, — очень серьёзно ответила Белль, позволяя ему обнять себя. — Клянусь. Прости меня за…

За всё, что разделяло их раньше.

— О, прекрати! — прервал её Румпель. — Пожалуйста. Прошлое в прошлом. Оно больше нереально. А настоящее в будущем.

— Да…

— Как-то криво выразился…

— Нормально, — вздохнула Белль и грустно улыбнулась.

И затем она к нему прильнула, спрятала лицо у него не плече, вдыхая запах его кожи и волос, а после легко поцеловала его шею, щеку, висок, будто исполняя некий ритуал, и успокоилась.

*

Голд подхватил жену на руки и положил на кровать, втиснув колено между её ног, будто она собиралась оказать сопротивление. Белль всё пыталась понять, что с ним творится, целовала, стараясь смотреть в глаза, которые он закрывал, как по команде. Они соединились. Румпель пропустил руки под её спиной, обнял её как-то особенно бережно, будто хотел спрятать, защитить, и в то же время сам пытался спрятаться, уткнувшись в её шею. Его движения не были небрежно-размеренными, как обычно, а напротив, быстрыми и судорожными, нервными, и становился чуточку спокойнее, только когда она нежно гладила его по спине и волосам. Ему было очень плохо, и она едва ли могла этому помочь. От одного особенно резкого толчка она непроизвольно, коротко вскрикнула, и это побудило его совсем ненадолго вернуться к ней.

— Всё хорошо, — прошептала она, поглаживая его по щеке, нежно касаясь губами губ, прижимаясь лбом к его лбу. — Все хорошо, любимый…

И он опять, будто по команде, закрыл глаза, раздосадовав её, лишив очередной возможности проникнуть в его мысли. Он немного смягчился, набрав обороты лишь к концу, ещё сильнее обхватив руками её податливое тело, ещё сильнее прижимаясь к ней, испуганно надеясь, что действительно можно спрятаться, зарывшись в её волосах. Дышал он тяжело, приоткрыв рот, но совсем не от нагрузки, которую только что выдержал, а от паники. Да-да, от паники! И когда Белль попыталась высвободится из его объятий, отползти в сторону, он бессознательно мешал ей, но разум его победил. И вот, укрывшись одеялом, облокотившись спинами на спинку кровати, прижимаясь плечами друг к другу, они сидели и смотрели в стену, и лишь потому что он все еще избегал её взгляда.

— Эй, — тихо произнесла Белль, разворачивая его к себе. — Всё будет хорошо. Я не отпущу тебя.

Румпель невесело, несколько саркастично усмехнулся.

— Лучше бы отпустила, — с нажимом произнёс он в ответ, — Лучше бы отпустил.

— Что? — изумилась Белль, немного теряя самообладание. — Не говори так!

— Это так…

— Ты помнишь, что я тебе обещала? — прошептала на ухо Белль, обнимая его. — Помнишь, что сам обещал? Так не дай мне уйти, даже в мыслях.

— А помнишь, что я ещё говорил? — Румпель наконец посмотрел на неё, открыто и откровенно.

— Ты много чего говорил. Я лишь напоминаю тебе о том, что важно, — с горечью возразила она.

— Прости, Белль, — он потёрся щекой о её щеку, словно кот. — Завтра всё будет, как раньше. Как в лучшие дни.

И Белль поверила. Поверила, что он постарается сделать это правдой, но сомневалась, что сможет. Однажды наступит день, когда всё будет, как раньше, как в лучшие дни, но до этого нужно было дожить. Теперь, приникнув к его голой груди, спрятаться пыталась уже она.

***

Дэвид Нолан ненадолго потерял сознание, но очень скоро очнулся. Его сердце саднило, голова болела, будто от сильного удара. Руки были связаны толстой верёвкой из пеньки. Он постарался немного подвигать ими, но связан был чересчур крепко. Ничего, и не такое бывало с Прекрасным принцем! Просто нужно немного времени и упорства, чтобы выбраться отсюда. В соседнем помещении раздавались голоса, один из которых принадлежал его мучителю, а другой другу его сына, Томасу Хэйдену.

— Томми… — испугался Дэвид.

— Я не могу помогать тебе, Синдальт, — сказал Томми. — У меня будут проблемы. Тем более в свете последних событий. Мистер Нолан пропал и все думают на тебя.

— О, Томми, Томми, Томми! — иронично просюсюкал Синдальт. — Подумай сам. Зачем мне шериф?

— Верно…

— А теперь подожди меня здесь, — Синдальт собрался уходить, — пару минут. Никуда не уходи.

И он ушёл, а растерянный парень остался на месте, но совсем ненадолго. Дэвид молил про себя, чтобы Томми не входил в другую комнату и не видел его, но Томми конечно же не смог устоять на месте.

— Мистер Нолан? — спросил шокированный до глубины души мальчик, — мистер…

Больше Томми ничего не сказал и больше ничего никогда не скажет. Синдальт зашёл ему за спину, приставил нож к горлу и провёл. Парень упал на колени, хватаясь за шею, из которой хлестала кровь и очень быстро умер. Его распластанное тело ещё слегка подрагивало, а затуманенные глаза были обращены к Дэвиду, взывали о помощи.

— Сволочь! — Дэвид рванул вперёд и упал, потому что его ноги тоже были связаны. — Зачем ты это сделал?! Зачем?!