Если верить слухам, сейчас Марик завела очередную интрижку — с писателем Энсенте Халией.

Интрижка была такой же скандальной, как и его непристойные повести: откуда-то уже появилась сплетня, что Халия на самом деле из простонародья, но Марик чуть ли не готова взять его в мужья, потому что он знает какие-то особенные секреты в постели, и обычным мужчинам с ним в этом не тягаться.

Женщины от этих сплетен были в восторге и буквально выхватывали скандальные книги друг у друга из рук.

Мужчины ненавидели Халию всё сильнее и сильнее, однако втайне также почитывали его труды — якобы для того, чтобы не отставать от моды и иметь возможность сказать справедливое слово критики.

Вчерашним вечером Иннин и сама уподобилась их примеру: найдя на столике у Латены одну из повестей Халии, она, любопытства ради, раскрыла её на первой попавшейся странице.

И то ли ей так повезло, то ли вся повесть целиком состояла из постельных развлечений героев, но она попала прямиком на непристойную сцену.

Почитав немного, Иннин почувствовала, как к лицу прилил жар, а по телу прошла дрожь волнения.

«Проклятье», — подумала она, отшвырнув книгу прочь.

Но зато стало понятно, что Марик находит в этом Халии, из простонародья он там или нет. Если он и занимается любовью так же хорошо, как описывает это…

Но брать его в мужья — это, наверное, всё-таки слишком.

То, что прошло почти безболезненно для Ниси Саньи, жившей в провинции и много лет как позабытой обществом, не могло остаться таковым для Марик Фурасаку, к которой были прикованы все взгляды.

Хотя, с другой стороны, это был не первый экстравагантный поступок Марик, который все обсуждали и осуждали, однако втайне завидовали, не решаясь поступить так же, и она ничуть не теряла своего влияния.

«Это и есть счастье? — подумала Иннин, глядя на неё. — Быть в центре внимания, вызывать всеобщее восхищение и приесться им до такой степени, чтобы без всякого страха бросать устоям вызов за вызовом? Быть всегда впереди всех, так, что никто не может догнать, а если и догоняет, то в тот момент, когда ты как раз поворачиваешь в другую сторону? Наверное, в глубине души она одинока».

Или, может быть, счастье — это счастливый брак, как у родителей Марик?

Многие восхищались этой парой, и Иннин сама бы дорого отдала за то, чтобы иметь такого любящего, заботливого отца, как господин Никевия, но их с женой многолетняя любовь была, образно выражаясь, спокойным, ласковым морем, в котором неторопливо проплывали красивые рыбы, качались разноцветные водоросли и изредка завихрялись воронки обычных для каждой семьи проблем, вроде нежелания младшего сына-оболтуса проявлять в учёбе достаточно много рвения.

Приятно любоваться на такое, и иногда хочется лечь и покачаться но волнах, но прожить так всю жизнь?

Нет, Иннин бы не смогла.

«Тогда что? — подумала она с тоской, прислонившись к колонне. — Что делает жизнь жизнью? Власть? Удовольствие вершить дела государства и решать чужие судьбы? В детстве я ждала от пути жрицы чего-то необыкновенного, но на деле всё, похоже, сводится именно к этому. Лет через двадцать и я буду подкладывать очередного мужа в постель к очередной Императрице, чтобы она не мешала мне единолично стоять у власти, а потом казнить тех, кто осмеливается высмеивать это в уличных представлениях».

Развернувшись, она пошла прочь.

В одном из широких, тёмных, полупустых коридоров ей встретился господин Главный Астролог.

— Госпожа, у Которой Нет Имени, — чуть насмешливо поклонился он и попытался дотронуться до её руки.

В последнее время они постоянно сталкивались то в саду, то в коридоре, и списать всё это на случайность можно было бы один раз, два, три, но не двадцать пять.

Иннин решила, что пора с этим покончить.

Она испытывала к господину Астанико необъяснимое отвращение, перебороть которое сейчас, в подавленном настроении, не представлялось возможным.

— Господин Главный Астролог будет утверждать, что это звёзды каждый раз сочетаются таким странным образом, что мы оказываемся в одно и то же время в одном и том же месте? — язвительно осведомилось она. — Или он попросту, как это говорят в народе, бегает за мной?

Бледный господин побледнел ещё больше.

Иннин искренне надеялась, что этого укола будет достаточно для его болезненной гордости, чтобы он отстал от неё раз и навсегда.

Но она ошибалась.

— Не буду ничего говорить про звёзды, госпожа. Я и в самом деле поджидал вас, но только чтобы сказать, что слуга вчера вечером обнаружил в вашей комнате под кроватью вот это, — Астанико достал из-под полы мантии книгу Энсенте Халии и мстительно улыбнулся. — Не самое подходящее чтиво для будущей жрицы, не находите? Впрочем, не беспокойтесь, этот слуга — мой друг, и он не станет никому об этом рассказывать. Я всего лишь хотел предупредить вас, чтобы вы были более осторожны. Предупредить по-дружески.