Во время службы в вертолетном десантном отряде АПСН меня учили стрелять с воздуха.

Это совсем непросто. Целиться нужно не прямо в объект, а чуть дальше, чтобы учитывать движение вертолета вперед. Вылеты начинаются рано утром, но мы с Блейком пока ждем: я не хочу, чтобы мой сын занял место, предназначенное для какого-нибудь раненого бойца. Мы договариваемся, что полетим последними, но потом оказывается, что нужно место для съемочной группы, и участие Блейка в охоте приходится отложить.

Вертолет взлетает, и я вижу кабана. Я рассуждаю так: чем быстрее я его подстрелю, тем раньше съемочная группа получит материал и пилот сможет вернуться, чтобы я взял на борт Блейка.

Я стреляю в кабана семь раз, и он падает. Оператор снимает через люк, выглядывая из-за моего плеча. Многие раненые бойцы, летевшие до меня, никогда не стреляли из вертолета по движущейся мишени, и им долго не удавалось подстрелить кабана, а мы сделали это вдвое быстрее обычного.

Оказывается, пилот — бывший боец АПСН. Он увидел нашивки на моей коляске и понял, что мой сын не смог полететь вместе со мной. Он садится и что-то объясняет людям снаружи. Я вижу, как Блейк спешит к нам, и вот он уже забирается в вертолет.

— Смотри, чтобы твой сын не выпал, — говорит пилот, ткнув в нас пальцем. — Покажем ему, на что способны в АПСН!

Как хорошо! Я очень хотел, чтобы Блейк полетал на вертолете.

Мы поднимаемся в воздух, и пилот устраивает нам незабываемый полет. Он летит так низко, что взбивает пыль, проносясь над кустами и петляя между деревьями. Для Блейка этот полет намного лучше, чем тот, во время которого я подстрелил кабана.

— Мы петляем между деревьями, сливаясь с листвой! — кричу я ему. — Точно так же мы летали во время операций в Эквадоре — очень низко, чтобы плохие парни не могли нас заметить. Круто, скажи?

Для нас после охоты устраивают игру в гольф. До получения травм это был мой основной вид спорта. С тех пор у меня не было возможности играть. Дана все уладил: у нас коляски-внедорожники с моторами и гидравликой, которые могут поднять тебя на ноги. И мне удается «стоять» и играть в гольф впервые с тех пор, как меня парализовало.

Нэпал упорно пытается приносить мне мяч, но все равно я очень рад, что он здесь. Игру в гольф спонсировал известный человек, бывший президент, Джордж Буш-младший. Думаю, ничего удивительного в том, что он поддается соблазну поздороваться с моим псом. И пока он гладит Нэпала, я, пользуясь случаем, рассказываю об СПНВ и о возможностях собак-помощников.

На торжественном завершении мероприятия меня ждет сюрприз. Бывшие пилоты вертолетов «Хьюи» основали некоммерческую организацию Американский фонд «Хьюи 091» (теперь это «Корпус независимости»). Организация дарит мне коляску-внедорожник с электромотором. Она выкрашена камуфляжной краской. Привод на все четыре колеса, большие плотные шины и даже фары!

Эта коляска обещает абсолютную свободу человеку, который не может ходить. Она дает возможность передвигаться по любым поверхностям — по камням, гальке, песку, траве.

Я просто потрясен, когда Боуман вручает эту коляску самому счастливому в мире ветерану-инвалиду — мне.

Глава тридцать четвертая

Суть организации «HALO-Свобода» воплощена в слогане «Не ограничения, а возможности». Эту фразу я часто употребляю в своих выступлениях: «Моя жизнь по-настоящему изменилась тогда, когда я начал думать не об ограничениях, а о возможностях». Она стала моей фирменной.

Подаренная мне коляска-внедорожник в разы увеличила мои возможности. Теперь мы с мальчиками получили свободу, которой нам так давно не хватало. Сам я никогда не смог бы позволить себе такую покупку. Двадцать пять тысяч долларов — неподъемная для меня цена, а Управление по делам ветеранов не предоставляет такие коляски (они считаются роскошью).

Мы с Блейком прощаемся со всеми, но дольше всего длится прощание у Нэпала. Там тридцать ветеранов с травмами. Сегодня эти люди впервые увидели пса-помощника в деле. Никто из них понятия не имел о таких собаках и не знал об СПНВ. Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Когда видишь Нэпала в работе — это потрясающе.

На одного из ребят мой пес производит особое впечатление. Марк Фукарил пострадал от взрывов на Бостонском марафоне. Он даже не участвовал в нем, а просто был зрителем, но в итоге ему пришлось ампутировать одну ногу. Есть опасность потерять и другую. Из всех жертв именно он провел в больнице больше всего времени. Подобно многим, Марк ничего не знал о собаках-помощниках, а уж тем более о том, на что они способны. Он, мягко говоря, не настроен прощаться с Нэпалом.

— Нет, это уже не твой пес. Теперь он мой. Ты не заберешь его домой. Ты никуда его не заберешь. Он останется со мной.

Я смотрю на него.

— Марк, не заставляй меня выбираться из коляски. Потому что если возникнет такая необходимость, я из нее вылезу, и тогда будет жарко.

Я еду домой с сыном и псом, а в фургоне надежно зафиксирована коляска-внедорожник. Жду не дождусь, когда смогу достать ее и вырваться на природу с мальчиками. Но первым делом я думаю о том, что мы сможем поехать на пляж — я мечтал об этом более десяти лет!