– Не заметила, любимый, прости, я на тебя смотрела, не на костюм. Так ты..

И Роберта замолчала, поняв.

– Да, все новое. Мое и только мое.

Ее лицо в моих ладонях и наклоняюсь к нему близко-близко.

– Только мое.

И ответный шепот в полумраке ночной комнаты.

– Твоя..Только твоя.

Рассвет. Тихое дыхание спящей Роберты. Осторожно выскальзываю из под одеяла, кладу ее голову на подушку, опять она всю ночь проспала на моем плече, не убирая обнимающей меня руки. Тепло ее прижавшегося тела убаюкало и меня. Долгий-долгий ночной разговор, как же быстро они вошли у нас в привычку, как же быстро. Как будто всегда так было - полумрак, тусклая лампа, чашки чая, какие нибудь сладости. Ее глаза, так прямо и доверчиво смотрящие. Ее руки, так передающие настроение и мысли, держащие чашку, или перебирающие бахрому скатерти в момент смущения или раздумья. Милая.. Я появился у тебя так внезапно всего то ничего тому назад, балагуром матерщинником с жестокого бодуна, неведомо чьим попущением. Тогда я проклял тебя, кто бы ты ни был. Смотрю в окно, туда, где слабый свет начинающегося дня. И говорю тебе - прости за эти слова. Прости и спасибо тебе. За нее. Слышишь? Хорошо слышишь? Не надо нам твоей помощи, ничего не надо. Мы со всем справимся и через все пройдем. Одного прошу. Одного боюсь, стараясь засыпать как можно позже. С непреходящим страхом. Не дай мне уснуть и проснуться там, откуда я сюда попал. Не возвращай меня. Не возвращай. Лучше просто убей. Слышишь?

Тихо одеваюсь, стараясь ничем не нарушить сон Роберты. Новый костюм " от Шорта" действительно удачен, сидит как перчатка, надеюсь, и остальные ему под стать. На столе остались пара вчерашних пирожных, в чайнике есть немного заварки. Нормально.

Радовался, видя, с каким аппетитом Берта уплетала пирожные, она возвращается к себе, какой она была, веселой, задорной девчонкой, радующейся каждому мгновению жизни. С любимым человеком. Любимым. Она любит тебя, наш " милый настоящий и единственный Клайд". Усмехаюсь, глядя на разметавшуюся во сне Роберту. Клайд..А ведь придется тебе им и остаться для нее, мой друг. Хотя она и хочет узнать твое имя и откуда ты..Вчера опять робко намекнула..Да робко ли? Она сильная и гордая у меня, и робости в ней не так уж и много. Намекнула..И опять отступилась. Она еще будет пытаться. Будет. Отгоняю эти мысли, не забегай далеко вперед, Клайд, есть вопросы и понасущнее. Допиваю холодный чай и на ходу, подходя к окну, дожевываю пирожное. На улице никого, осторожно открываю окно, я его смазал вчера, теперь петли бесшумны. Надо забежать к себе сначала, переоденусь, умоюсь. Улыбаюсь. К себе. И это " к себе" - настоящее и всего то в пяти минутах отсюда, как девочка обрадовалась, что мы теперь с ней практически соседи. Такой сюрприз получила, улыбаюсь еще шире, готовясь вылезать.

– Клайд..

Ну что ты будешь с ней делать..Вот она спит с таким видом, что хоть из пушки пали спокойно, и вот - стоит перед тобой и глаза совершенно чистые, как будто и не сопела вовсю минуту назад. Чудо в перьях..

– Берт, опять ты босиком вылезла на холодный пол, ну что ты, девочка..

Она чуть смущенно пожала плечами, переступив по полу и поправив спадающее с плеч одеяло.

– Я просто проводить тебя хотела, милый, и поцеловать в дорогу.

Еще одно пожатие плеч и такой чистый прямой взгляд, не ждущий обмана, подвоха. Верящий тебе и в тебя. Такие взгляды надо заслужить. Беречь их. Сражаться за них.

– И что не целуешь тогда, а по полу переминаешься?

Протягиваю к ней руки и она, подпрыгнув, обхватывает меня руками за шею, а я подхватываю ее снизу и поднимаю, Роберта замерла, обвив меня ногами, как то само собой получилось очень, ну, здорово получилось. Ее лицо вплотную к моему и вижу, как она густо покраснела, смутившись.

– Отпусти...- тихо так прошептала.

– А поцелуй?

– Отпусти и поцелую.

С очень подчеркнутым вздохом сожаления опускаю ее на пол, и она не размыкая рук на моей шее ласково и тепло целует меня, вознаграждая за понимание и терпение. Мы ведь оба все понимаем. Все будет хорошо, милая, и в свой срок. Но не удерживаюсь и просто беру ее на руки.

– Клайд!

Она испуганно замирает, а я кладу ее обратно в кровать и укрываю одеялом.

– Не бегай босиком, простудишься!

И грожу ей пальцем с видом строгого доктора. Мы тихо смеемся, но в ее глазах вижу и след чего то..Она малость разочарована, вдруг понимаю. Хотела, чтобы настоял и пошел до конца? Нет. Все будет на этот раз правильно, родная. Так, как ты всегда мечтала, сидя у своего детского костра. Мы оба - потерпим.

– Я забегу к себе и потом встречаемся на фабрике. Не опаздывать!

И шагаю за окно.

– Мистер Грифитс, с чего начнем?

Мы вместе с Лигетом обходим отделение, не успел я прийти и снять пальто, как он вошел ко мне в конторку. Лицо его на этот раз вполне доброжелательно и излучает готовность, в руках уже блокнот. Я же делаю вид, что весь в раздумьях, хотя все уже продумал заранее.

– Мы не можем начать сразу перестройку всех рабочих мест, это нарушит текущую работу, которую никто не отменял, не так ли, мистер Лигет?

– О, конечно, вы правы, - Лигет энергично закивал, - то есть вы хотите?

– Да, мы выберем, скажем, двух работниц и начнем перестройку с них.

Говоря это, я остановился возле невозмутимо работающей Йордис и положил руку на спинку ее стула.

– Она.

Лигет кивает. Я выбрал норвежку по простой причине - она даже на явно неудобных ей по высоте и форме стуле и столе вырабатывает почти пятьдесят в день. Если ее посадить на удобное рабочее место с хорошим светом - она и восемьдесят наколбасит, не моргнув глазом. Что мне и требуется наглядно показать, валькирия не подведет.

– И она.

Хотел указать на Марту, она при всей своей липучести работает отлично и быстро. Но безотчетно показал на Ольгу. Не знаю, почему. Все собираюсь спросить о ней Берту, но забываю. Девочка моя сегодня держится молодцом, успокоилась, работает быстро и аккуратно. Только вскидывает на меня глаза периодически, как бы говоря себе - он тут, все в порядке. И завтрак у нее сегодня с собой, и деньги на обед. Все в порядке. Думал, может, ее взять на пробу. И передумал, не надо ее светить, да и все равно, сколько там ей осталось работать.