В этот момент графиня сделала то, чего Гральф совершенно от нее не ожидал. Не отрывая от молодого варвара томного взгляда, она высунула кончик розового языка и медленно со сладострастием, провела им по верхней губе.

Это было ошеломительно! Невероятно манящим и неприличным! В этот момент король поднял кубок с вином и замер. Видимо, все чувства, которые обуревали Гральфа, отразились на его лице. Оберон бросил растерянный взгляд на свою любовницу, но та уже сидела с абсолютно отсутствующим видом. Обескураженный монарх холодно бросил своему телохранителю:

– Можешь идти.

Ничего непонимающий варвар вышел на улицу. Зачем графиня это сделала? Может быть, так она шутит? Только вот теперь, из-за шуток королевской шлюшки, у него могут возникнуть проблемы. И сам он хорош! Распустил слюни, словно в жизни девиц не видел. Хотя - да, таких не видел.

Гральф остановился у колодца пытаясь собраться с мыслями. Рядом стояли двое стражников обсуждающих, предстоящий сегодня ночью, праздник в близлежащей деревушке.

– Отпускают всех и слуг, и нас, - говорил один из них, - в замке останутся только комендант и два десятника. Они запрут ворота и не откроют их до утра.

Голоса стражников мешали сосредоточиться. В поисках тишины Гральф вернулся к себе. Не успел он войти, как в комнату ворвался Оберон.

– Ты, - задыхаясь от ярости, прорычал король, - ты - дикарь, варвар...как ты смеешь! Графиня, это прекрасное создание...а ты пялишься!...Она не для таких как ты.

– Если бы ты видел, что она...
– попытался возразить Гральф.

– Не сметь! Не сметь, порочить ее, - лицо Оберона покраснело, а голос превратился почти в хрип.
– Только то, что ты помог мне там, в лесу, еще спасает тебя. Я бы приказал содрать с тебя шкуру, отрубить голову и насадить ее на кол. Ты животное. Ты не оказываешь мне почтение как монарху. Ты позволяешь себе прилюдно поправлять меня. А теперь еще и это...

Гральфом начал овладевать гнев. Оберон, конечно, король, но оскорблять себя варвар никому не позволял. Он еле справился с желанием двинуть королю в челюсть.

– Твое Величество даже не изволило запомнить мое имя, - язвительно ответил варвар.
– Зато поучаешь меня манерам. Да, я из вольных земель и не привык плюхаться на колени перед кем-либо. Расплатись, и мы разойдемся каждый своей дорогой.

– С первого дня, как мы встретились, я от тебя только и слышу: "Дай, дяденька, монетку".

– Это лучше, чем прятаться от жены под юбкой любовницы. Да любой крестьянин может поставить свою бабу на место!

Лицо короля из красного мгновенно превратилось в полотняно-белое.

– Завтра, - зловеще произнес монарх.
– Завтра я расплачусь с тобой. И мой тебе совет - уходи в свои леса. Тебе не будет покоя на моей земле.

Развернувшись, Оберон вышел из комнаты.

– Я так и собирался, - сказал Гральф ему вдогонку.

Остаток дня варвар провел в своей комнате. К вечеру обитатели замка потянулись на праздник. Решив, что неплохо бы развеяться Гральф тоже собрался идти. Возле ворот путь ему преградили трое стражников. От рядовых воинов их отличали более надежные доспехи и цветные плюмажи. Один из них, самый старший, с теплым отеческим взглядом произнес:

– Не велено выпускать.

– Как так, не велено?
– удивился Гральф.
– Я пленник?

– Нет, ты гость. Но выпускать не велено, - затем с сочувствием комендант добавил.- Сынок, я надеюсь, ты понимаешь, чьи приказы я выполняю.

Гральф кивнул и поплелся обратно. Ну, Оберон! Ну, гад! Не ожидал он от короля такой мелочности. Ладно, завтра он в любом случае покинет замок. Даже если король-подкаблучник ничего не заплатит. Катись все в бездну!

Гральф вернулся в свою комнату. Заняться было нечем. Варвар лег и попытался уснуть, но сон не шел к нему. Он долго ворочался, то проваливаясь в легкую дрему, то вновь бодрствуя. Промучившись, таким образом, до полуночи, Гральф встал и прошелся по комнате, разминая затекшие конечности. Выглянув в небольшое окошко, единственное в его комнате, Гральф разглядел в лунном свете, что через ворота входит группа людей. Что-то в их фигурах было несуразное, необычное, но в то же время знакомое. "Уже пьяные с праздника идут?
– подумал он.
– Так вроде ворота должны быть до утра закрыты". От размышлений его отвлек тихий стук в дверь.

Отодвинув засов, Гральф открыл дверь. В комнату проскользнула женская фигура, закутанная в плащ, лицо ночной гостьи скрывал накинутый капюшон. Женщина решительно захлопнула дверь и открыла лицо. Перед Гральфом стояла графиня Чекино, ее глаза лихорадочно блестели.

– Варвар, - произнесла она своим ангельским голосом, - дикарь, животное!

Графиня толкнула его на кровать.

– Почему ты такой не смелый, - промолвила графиня, не спеша, скидывая плащ.

В ее голосе появилась взволнованная хрипотца, на щеках проступил румянец. Под плащом графини были только короткая полупрозрачная туника и белые чулки.

– Ну, же глупыш.

Она подошла вплотную. Сердце Гральфа бешено билось, голова шла кругом. Столь совершенная женщина! Слабый свет от свечи придавал происходящему ауру нереальности.

– Ну, же!
– графиня сорвалась на крик.
– Возьми же меня! Грубо! Как ты привык, дикарь. Разорви одежду!

Не в силах противиться очарованию аристократки Гральф бросил женщину на кровать и рванул тунику. Издав сладостный стон, графиня впилась в него поцелуем.

– Я так и знал.

В голосе короля звучал мертвенный холод. Оберон стоял на пороге комнаты, во всеоружии, словно знал, что ему предстоит увидеть. В полумраке отчетливо выделялось его бледное лицо.