Черныш. Ну конечно.

Шёпотом поминая свет, Торп высвободил руку и поднялся, повернулся к невидному за деревьями дому.

Что творится в селе?

– Стой!
– грозно рявкнул вдалеке мужской голос, - Стой, голову оторву!

Звонко треснуло дерево о дерево. Остальные посулы смялись в неразборчивый рык.

Торп потёр сонное лицо, вздохнул, и сел обратно в мягкое сено.

Пожалуй, он знал, что за беда пришла в Кашки.

Залаял пёс, второй. Грозный голос крикнул что-то ещё. Черныш встал и насторожил уши.

Торп начал засыпать.

Вскоре через смородиновые кусты скользнула ловкая тень. Сидящий пёс вильнул хвостом, разгоняя траву.

– Шшш!
– попросила его тень, опустилась в сено и охнула.

– Оглоблей?
– с пониманием спросил Торп.

– Угу, - отозвалась тень и ещё раз охнула, уже не таясь.

Парень ухмыльнулся. И ему доставалось иногда от строгих отцов.

– Ничего, завтра квест закрою, - пробурчал неугомонный Мурм, мостясь в сене, словно кот.

Торп пихнул его локтем. Надо будет завтра попросить старосту хоть как-то вразумить непутёвого брата. Или запереть его в овине на ночь.

В селе перекликались, потихоньку стихая, мужские голоса.

Торп зевнул, засыпая.

И тут снова раздался крик. Теперь отчаянный, женский.

Парень открыл глаза, и уставился на брата.

– А чего я?
– обиделся тот, - Я здесь, ты сам видел.

Крик повторился.

Торп поднялся, отряхивая с рубахи траву. Они двинулись, не сговариваясь, Мрум чуть впереди. Названный брат лучше его видел в темноте, Торп уже понял.

Идти было недалеко. Во дворе наискось качались огни, звучали тревожные голоса.

Створка ворот была приоткрыта.

Пламя факелов колыхалось на лёгком ветру, гоняя тени под ногами. Мужчины стояли чуть в стороне, глядя в землю и почёсывая сонные головы.

– Говорит - погладить хотела. А она цапнула - и шасть в нору, - в который раз говорил один.

Посреди двора столпились над чем-то женщины. Стоны и всхлипывания шли оттуда.

Мрум решительно пошёл и раздвинул толпу. Торп двинулся следом.

В отблесках пламени на земле ревела маленькая девочка в белой рубашке, сестра Мраны. Её держали, убирали от ноги руки. Рядом рыдала Квета.

Над ней стояла растерянная знахарка.

– Кися, кися, - захлёбываясь твердила девочка.

Знахарка снова склонилась с баночкой над ногой, девочка дёрнулась и отозвалась криком. Травница отпрянула, и Торп увидел дорожку крови на тонкой ноге, и чёрное пятно вокруг, которое не могло быть кровью или грязью.

Девочка уже даже не плакала. Только стонала.

– Чумная, - процедил Мрум.

Он шагнул вперёд, отодвинул знахарку и стал на колени.

– Пей, - властно сунул он девочке розовую баночку, вдруг оказавшуюся в его руках, - Пей!

Девочка, захлёбываясь, сделала пару глотков. По губам побежала дорожка.

– Не помогает, - бросил прийдёныш.

Торп стоял над ним дурак дураком, держа отобранный у кого-то факел. Ему показалось, что пятно на ноге девочки ширится.

Женщины переминались, придерживая накинутые на плечи платки. Многие выскочили в одних рубахах.

Мрум огляделся, серьёзный как никогда.

– Разойдите... Несите...
– начал он, глянул ещё раз на девочку и закончил, - Молчите и не мешайте! Держите её!

Торп упал, прижимая малявку к земле.

Палец оборванца вспыхнул белым пламенем и опустился на ногу.

Женщины ахнули.

Мрум быстро выводил по коже хитрые знаки, один за другим. Покрыл ими пятно, замкнул в круг, и сильно вдавил в ногу свою ладонь.

Девочка вскрикнула. Рука засияла.

– Всё, - выдохнул Мрум, убирая ладонь.

Под ней оказалась гладкая кожа, без крови и ран. Девочка замолчала.

Когда он встал, толпа качнулась.

– Заберите девочку, - громко распорядился заморыш, и пошёл к мужикам.

Пламя от факелов и ламп падало на тёмное пятно посреди двора. Свежая дыра, в которой без труда мог развернуться даже могучий Турд, тянула мокрым вонючим ветром. Выброшенной земли вокруг не было, будто её кто-то унёс.

Рядом скулил и дрожал схваченный за ошейник здоровенный пёс. Пятился, загребая землю.

– Я. Глаза. Там, - дрожащим голосом сказал мужик, - Копьём. И вот.

В его руках дрожало древко с разлохмаченным концом вместо наконечника.

Мрум быстро пощупал край дыры.