Магия, магия Стены, магия Зимы, а ещё где-то там, на крайнем Севере, есть ожившие мертвецы со своим королём.

Неторопливо, углубившись в редкий заснеженный лес, мы дошли до места где деревья расступались, образуя круг с полсотни метров в диаметре и чародрева в центре него мигом приковали все мое внимание.

"Что же"- подумал я, не мудрено, что им придавали сакральный, магический смысл, настолько эти объекты поклонения культа Старых богов отличались от обычных, ничем не примечательных деревьев. Абсолютно белые, с бордово-красными листьями, напоминавшими формой канадский клен. Не высокие, разлапистые, они несколькими стволами расходились в разные стороны, кроной покрывая приличную площадь.

Всего чародрев было девять, и девять ликов бородатых старцев, глубоко врезавшихся в кору, смотрели на нас сурово и требовательно.

– Старые боги,- благоговейно выдохнул Сноу, касаясь кончиками пальцев ближайшего.

Шедшие рядом с нами, Гленн и Пипар, невольно замедлили шаг, отставая. Оробели, с лёгким испугом взирая на впервые увиденные ими свидетельства древнейшего культа Вестероса. Их можно было понять. Чародрева внушали, правда. Подчиняясь неосознанному порыву, я обошёл их все, проведя ладонью по девяти ликам.

"Не вы ли забросили меня сюда?"- мысленно обращался я к ним, плачущим красным древесным соком, таким же красным как и листья. Но только шуршание листвы на ветру да лёгкий скрип веток были мне ответом.

Переглянувшись, мы подошли к самому крупному древу, обхватить ствол которого возможно было только, наверное, если нам всем, четверым, взяться за руки. Достав мечи и уперев их вертикально в землю, встали на колено, поднимая взгляды на широко раскрывший рот, лик, перед собой. Не сговариваясь, в окружении безмолвствующих братьев, вставших за нашими спинами, начали хором:

– Слушайте мою клятву и будьте свидетелями моего обета!

Аж горло свело от волнения. Клятва перед богами, по отношению к которым мой атеистический настрой неуклонно тает. Слишком тут много всего, что трудно объяснить обычными даже для моего современника вещами. Что уж говорить о местном средневековом обществе.

– Ночь собирается, и начинается мой дозор,- хрипло проговариваю я, со смешанным чувством вслушиваясь в тяжёлые, отдающие фатумом, роком, строчки. Легко клясться, подспудно понимая, что, нарушив клятву, никакого наказания ни от каких несуществующих высших сил не получишь. И тяжело, когда подозреваешь, что последствия за нарушение очень даже могут быть.

– Он не окончится до самой моей смерти.

"Как приговор",- понимаю я с внутренней дрожью. Как понимаю и то, что это, скорее всего, абсолютная и непреложная правда. Назад дороги нет.

– Я не возьму себе ни жены, ни земель, не буду отцом детям. Я не надену корону и не буду добиваться славы. Я буду жить и умру на своём посту.

Эти строчки пробирают всех, включая Джона. Я чувствую это по изменившимся голосам.

– Я- меч во тьме; я- дозорный на стене; я- щит, охраняющий царство людей. Я отдаю свою жизнь и честь Ночному дозору в эту ночь и во все грядущие!

Наши голоса затихли. А в воздухе словно остались чуть вибрирующие, затихающие отзвуки данной только что клятвы. Пустота в сердце. Ощущения- словно ухнул глубоко под воду. И я каким-то иррациональным, шестым чувством понял: мой обет принят. Старыми ли богами, новыми ли- уже не имеет значения.

– Вы были мальчиками,- торжественно и весомо произнес Марш и голос его эхом прокатился по богороще,- Теперь же, вы мужчины, воины Ночного дозора. Встаньте и примите свою судьбу!

Поднявшись с колен, мы вложили мечи в ножны. Поочерёдно крепко обнялись. Эта клятва пред белыми ликами чародрев словно связала нас четверых вместе, делая действительно братьями. Незримыми нитями соединила наши судьбы, прочно связав с Дозором...

И словно тяжкий груз, подспудно висевший на плечах, спал, даря ощущение какой-то легкости и определенности. Вопросы, кто я и зачем в этом мире, наконец нашли свои ответы. И пусть судьба дозорного не легка, но она проста и понятна, как и цель его жизни... и смерти.

Но никакие думы не могли омрачить сегодня этот миг, а затем улыбающиеся братья дозора принялись поздравлять нас, крепко сжимая руки и стискивая в объятьях.

Мы уже собирались в обратный путь, когда из кустов показался белый волк- питомец Сноу. Еще на подходе к роще он свалил куда-то по своим лютоволчьим делам, нимало не интересуясь занятиями двуногих разумных и своего хозяина. Кстати, видели бы вы моё обалдение, когда я узнал, что эта скотина размером со взрослую овчарку- ещё совсем молодой волчонок. Нет, я слышал про сибирских матёрых волков, что под стать медведю размером, ходили такие байки среди мужиков-охотников, но вот видеть этакое чудище вживую мне не приходилось.