Я сильно закусил нижнюю губу, чтобы не расхохотаться, усадил ее на свободное место в вагоне трамвая и поставил рядом ее сумку. На остановке "Улица Короленко" мы вышли и поднялись вверх по улице Ленина, дом, 16.

Я извлек ключи из портмоне, открыл дверь, и мы вошли в квартиру, где немного пахло дымом и клопами, несмотря на мою предварительную санитарную уборку.

– Ты разве здесь живешь?
– спросила Роза, входя в квартиру и не снимая обуви.
– Чем тут пахнет, я никак не пойму? Мне тут одной страшно будет оставаться на ночь.

– Я буду с тобой, - сказал я.

– Мы вместе? Да ты что? Только после загса. А то пригласил девушку в чужой город и думаешь: она с опущенными крылышками будет перед тобой ходить и все твои желания выполнять. Как бы ни так. Ярославские девушки совсем не такие, как ты думаешь. У нас до замужества - никакого баловства.

– Хорошо, - произнес я как можно мягче, - сейчас мы говорить об этом не будем. Располагайся, иди, прими душ, а я накрою на стол, перекусим и выпьем за твой приезд, а что будет дальше, посмотрим.

– Я душиться не собираюсь. Чтоб принять душ, надо раздеваться, а я могу раздеться только после ...загса, а так ни за что.

– Ну, хорошо, ты гостья, и любое твое желание - для меня закон. Скажешь мне: уйди, я хочу остаться одна, я уйду, скажешь: ложись под кровать, потому что я одна боюсь в чужом доме, я лягу, и буду сопеть в две дырки.

– Хи, хи, так оно и будет, - произнесла Роза, глядя на меня подозрительно.

После скромного ужина с вином, которое Роза не пила, а только дважды пригубила, я расстелил скрипучую железную кровать - полуторку, начал снимать рубашку.

– А где я буду спать?
– тревожным голосом спросила она.

– Как где? со мной.

– После, после.

– После чего?

– После того, как ты на мне женишься. Ты что думаешь, я приехала в такую даль, чтобы заниматься этим? ты для этого меня вызвал? Я не такая дура, как ты думаешь.

– Успокойся, без твоего согласия, я тебя трогать не буду. То, что мы полежим в одной кровати, еще ничего не значит. Может, я к тебе просто прижмусь, а может, нет.

– А я и не боюсь, я как дам по яйцам, сразу взвоешь. Я получила полную инструкцию, когда к тебе уезжала. Все мне говорили: держись, Роза, пусть никто не думает, что мы, ярославские девушки, так дешево себя ценим. Держи нашу марку, Роза. Да я и сама знаю: стоит один раз поцеловаться с парнем и уже живот растет. И так полстраны внебрачного населения, и увеличивать это число я не собираюсь.

Голос Розы звучал тревожно, убедительно. У нее даже губки начали вздрагивать, и я почувствовал себя страшно виноватым перед ней, и стал казнить себя за свою глупость и наивность. Зачем я ее приглашал в такую даль? чтоб обниматься, переспать с ней, и отправить ее обратно, чтоб она плакала, проклинала меня? А может, у нее действительно брюшко начнет увеличиваться и появится внебрачный ребенок, кто его будет воспитывать?

– Роза, ты, безусловно, права в одном. Тебе и вправду надо беречь это место, оно очень опасно и может принести тебе одно несчастье, но и говорить о загсе рано. Мы еще слишком мало знаем друг друга. Разве бывает так, чтобы девушка приехала к парню в гости, и они сразу же побежали в загс?

– Но мы же переписывались. Из твоих писем я поняла, что ты любишь меня, и стоит мне приехать, как мы тут же поженимся. Все твои письма у меня в коробке, а коробка осталась дома. Если ты возьмешь меня насильно, я тебя все равно заставлю жениться. Твои письма - хорошая улика, учти.

Я побледнел от злости и расстройства. Ну и птичка ко мне залетела! Ничего не скажешь.

– Роза, если ты даже сама разденешься и ляжешь со мной, в чем мать родила, я к тебе не притронусь, клянусь, - произнес я, по-видимому, тоже довольно убедительно.

– Посмотрим; твои письма у меня в коробке, не забывай об этом, - сказала она запальчиво.
– А теперь оставь меня одну на некоторое время. Мне надо переодеться.

Я вышел на свежий воздух, погулял вокруг дома. Во дворе на скамейке страстно целовалась парочка. У девушки, настолько была задранная юбка, что далеко виднелись ножки выше колен.

У нее, наверное, мозги не заняты загсом, потому что любовь поглотила все ее существо, подумал я.

Примерно, через сорок минут я вернулся. Роза уже лежала животом вниз с закрытыми глазами, делая вид, что спит. Я разделся, но не полностью и лег рядом. Кроватка была так узка, - хочешь, не хочешь, а наши тела стали соприкасаться. Я повернулся на правый бок, обнял ее.

– Не трожь - дам по мордам, а потом по яйцам, - сказала она, закрывая ладошкой свое богатство, которое и без того было крепко зажато стройными ножками.

– Не бойся.

Моя ладонь скользнула к талии, и я обнаружил, что она надела на себя все, что у нее было в чемодане и то, запретное место, было спрятано под тремя - четырьмя слоями одежды, да еще зажато ладошкой.

– У тебя, там, металлических трусиков нет?

– Твое, какое дело, может и есть.

– Ты девственница?

– Это мое дело, понял?