Мулла и Иван Ильинский не успели подхватить его. Князь лишился сознания.

— Ай-яй, такой человек, — сокрушался мулла Ибрахим. — Такой мудрец, истинный мюдеррис [94] .

Пока мулла сокрушался, держа на коленях голову князя, Иван Ильинский сбегал за водой к одному из многих родников, заключённых под куполообразной крышей. Вода в нём была слегка минерализована и пахла серой. Он набрал её в котелок и бегом возвратился к лежавшему ничком князю.

Мулла жестами показал: надо сбрызнуть. И секретарь стал ревностно поливать своего патрона, к которому был сильно привязан. Наконец князь Дмитрий сделал движение головой и открыл глаза.

— Испейте, ваше сиятельство, — обрадовался Ильинский, поднося к губам князя котелок с остатками воды.

— Плох я стал, недуг меня точит и точит, — вздохнул Кантемир, окончательно приходя в себя. — Средства же верного от него нет.

Спутники помогли ему подняться и сесть в седло. Кортеж медленно тронулся к лагерю. Здесь уже шли приготовления к молебну, дабы возблагодарить Господа за милости его, охранившие воинство российское от глада, труса и нападения неприятеля.

Походная церковь Преображенского полка была развёрнута возле государева шатра. Гвардейцы, гренадеры, солдаты команды генерал-майора Кропотова выстроились полукругом. Каждый отчего-то держал в руке камень, что вызвало недоумённый вопрос муллы.

— Что эти воины собираются делать во время богослужения?

Князь вспомнил наказ Петра всем воинским начальникам, данный ещё вчера, перед пиром во дворце шамхала.

— Наш царь наказал оставить здесь памятный знак — пирамиду из камней, дабы знали его враги, как велико его воинство. И каждый должен положить в неё свой камень.

Труба медным горлом своим призвала к молебствию. И все, кто был возле церкви, опустились на одно колено.

— Да воскреснет Бог и расточатся врази его! — воскликнул протодьякон, и голос его был подобен медному голосу трубы. — Яко исчезает дым, да исчезнут!

— Аминь! — подхватили все, и от тысячеустого возгласа испуганно снялись со своих мест и зареяли птицы.

Настал черёд вступить протоиерею, и он, надсаживаясь, возглашал:

— И ныне, Господи Боже наш, призри с небесе, и виждь, и спаси нас имене твоего ради святого, и избави нас от безбожных врагов наших, и от козней, и от коварств, и сетей их свободи... Укрепи люди твоя, и воинство наше... и низложи, и сотри, и в ничтоже сотвори безбожные и неверные варвары, и агаряне враги наша...

Князь Дмитрий неверными устами повторял слова молитвы, чувствуя слабость и разбитость во всём теле, словно он дотоле тяжко трудился. Беспокойство продолжало терзать его, более того, оно мало-помалу усиливалось. «Бессомненно, — думал он, — с Марией нечто случилось».

Мулла Ибрахим, не простившись, исчез ещё до того, как молебен окончился. Иван Ильинский и камараш Илие Сандул поддерживали его на пути к палатке, которую он делил с Толстым. Пётр это заметил. Саженными своими шагами он приблизился к князю Дмитрию и его провожатым и участливо спросил:

— Оплошал, княже? Глядишь худо.

— Ох, государь, занемог я. Видно, сильно прокалило меня здешнее солнце.

— Без сознания свалился, ваше величество, — вставил Ильинский.

— Удар то солнечный, — пробасил Пётр. — Однако камень должен покласть. Без твоего камня монумент будет неполон. Помогите его сиятельству.

Князь неожиданно сделал руками движение, отстраняя своих поводырей, и на нетвёрдых ногах отправился к пирамиде. Она уже приняла внушительные размеры, и гвардейцы ровняли её. Поток людей, казавшийся бесконечным, тёк к ней, и дробный грохот не умолкал. Солдаты посторонились, пропуская князя Дмитрия, камараш подал ему камень, и он, напрягшись, постарался забросить его повыше.

Пётр наблюдал за князем.

— Утруждаешь себя непомерно, — укоризненно произнёс он. — Побереги себя, ты мне весьма надобен. Опамятуешься, явись ко мне: хочу с тобою потрактовать. — И, взглянув на него сверху, без перехода спросил: — Марьюшка-то какова?

Труды и тревоги дня и этот вопрос государя исторгли из груди князя Дмитрия всхлип. И две большие слёзы прочертили по пыльным щекам светлые бороздки.

— Ох, государь, сильно встревожен я, — выдавил он, — нету ведь от неё вестей.

Живой смерти не ищет.

Жить грустно, а умирать тошно.

Горько, горько, а ещё бы столько.

Что с бою взято, то свято.

Воин воюет да шибко горюет.

Пословицы-поговорки

...Относительно вопроса о заключении тесного союза между Францией и Его Царским Величеством Его Королевское Величество никогда не изменял ни мнения, ни образа действий своих. Поэтому он не может поверить, что различные и даже противоречивые заявления, слышанные вами в Москве и переданные нам тут отчасти прямо, отчасти намёками, наконец сдержанностью... относительно вас, чтобы всё это исходило от монарха, которого Его Королевское Величество знает лично и в просвещённости, прямоте, твёрдости и верности слову которого он имел возможность убедиться из бесед своих с ним. Вот почему он приказал мне написать вам, чтобы по возвращении Царя вы непременно добились личного свидания с ним, непосредственно ему самому передали желание и расположение Его Королевского Величества и от него же самого узнали, что он желает от нас...