– Я это знаю, - Эрен потер лицо. – Да знаю я все! И ты совсем идиот, Жан, если думаешь, что меня это не волнует…

– А разве волнует, придурок? – Жан вспылил – но его остановило побледневшее лицо Эрена с выражением пустоты в больших зеленых глазах.

– Конечно, волнует, - сказал за него Армин. – Он впервые остался без Микасы. И он понимает, что она может и не вернуться вовсе, так? Так, Эрен?..

Эрен не слышал ни Армина, ни Жана. Он смотрел впереди себя и думал о том, что Микаса, на самом деле, поступила верно. Она не должна быть тут – как и все они. Она сейчас далеко, в месте, похожем на то, где жила в детстве. Вокруг нее сонный шелест деревьев и звуки дождя. Никаких изуродованных тел, никакой боли, ничего того, что могло бы причинить ей боль, поранить ее изнутри. Он услышал ее тихий голос, поднял глаза на Жана, и тому вдруг стало не по себе.

– Знаю, - ответил он запоздало, - Знаю я, Жан. Куда лучше всех вас знаю. Микаса мне не просто товарищ, не просто сестра… Я ее люблю.

Он резко обернулся и пошел прочь, темный мешок тащился за ним – Жан и Армин смотрели ему вслед, не ощущая больше ни ног, ни собственной правоты.

***

Микаса услышала скрип ворот – вздрогнула, прошептав одно-единственное имя, бросилась к двери. Почтальон кивнул ей сухо, вложив в руки пакет с газетами. Микаса пробормотала слова благодарности. На что она надеялась? Она сама покинула их. И никакое ожидание не оправдает ее поступков. Зачем? Да, просто так… Она устала, не так ли?..

– Эрен, - позвала она негромко. – Мама… Папа… Доктор Йегер… Карла-сан… Армин…

Никто не отозвался. В ее теперь пустом доме больше не было никого – и Микасе вдруг показалось, что и не было раньше. Она тут не две недели – всю свою жизнь. И никогда не держала она в руке лезвия, никогда не сражалась за свободу человечества, за свою свободу. Никогда. Ничего. Не. Делала.

– Капрал Райвель, - позвала она тихо отчаянно - не надеясь на ответ.

– Звала? – тускло отозвался он. Микаса испуганно обернулась – капрал стоял у двери, подпирая ее косяк – домик почти развалюха, негоже Микасе тут прозябать. Девушка с минуту смотрела на него, ожидая, что он растворится в воздухе, как мираж. Потом справилась с собой и прикусила губу, чтобы не наговорить ему кучу ненужных вещей, чтобы не разреветься, как девчонке, чтобы не потеряться снова.

– Звала… - сказала она негромко. – Навестить меня приехали?

– Отозвать тебя, - сказал Райвель – и Микаса почувствовала неуверенную радость в его голосе. – Нужна твоя помощь. Всем. И нам с Эреном тоже.

Он почти не обманывал – но даже если бы лгал, Микасе теперь было бы уже все равно.

========== VII ==========

— Надолго останетесь? — всего лишь раз за неделю спросила Микаса, смутно всматриваясь в хмурое лицо капрала.

— Пока останусь, — обтекаемо бросил он. — Это ты так грядки разметила? Неправильно все, ребенок, учи тебя тут…

И ведь учил! Учил — целую неделю. Огородик, в котором Микаса могла расслабляться и предаваться мыслями об Эрене, распахал вдоль и поперек, оставив на рыхлой почве следы своих сильных ладоней. Вечерами пек хлеб в узкой печурке и ругался почем зря — Микаса вжимала голову в плечи, мечтая, чтобы он поскорее уехал.

Но Райвель не уезжал — быть может, потому что никогда не спешил угодить ей. А может, и потому, что на самом деле Микасе было нужно его присутствие. Просто она пока не успела этого осознать.

— Почему Эрен? — спросил он однажды вечером. Микаса мыла посуду в котелке у огня, скоблила ложки со звоном. Остановилась, глядя на него удивленно, подняла руку, коснулась мыльной пеной лба, задумалась.

— Потому что он спас меня, — пришел в голову ей ответ, — Разве этого мало? Ему было десять. Он был ребенком — и ребенком спас ребенка. Это не подвиг. Это больше чем. Тогда я сделала для себя выбор.

— Жить? Любить Эрена? — спросил Райвель, сдерживая зевок — как предсказуемо.

— Ждать, — поправила его Микаса. — Я научилась ждать.

Она встала — и снова стала выше Райвеля и сильнее него. Он улыбнулся тускло, мимо нее, вспомнил себя самого, грязного и одинокого на дне жизни. Далеко ему до Микасы — а Микасе никогда не пасть так низко, как пал он. И все-таки фамилия у них одна. Разве этого мало?..

— Он может никогда и не вспомнить о твоей непрошенной любви, — сказал он. — Он ведь придурок. Придурки… Они такие. Он будет сражаться во имя тебя, нести свое знамя с твоим портретом, а вспомнит, что не сделал тебе предложение, где-нибудь у твоего гроба, жалуясь на старость. Как тебе такой вариант? — спросил он, заранее ликуя. Микаса поймала его взгляд и рассмеялась.

— Он прекрасен, — сказала она. — И вариант. И Эрен.

Она вдруг развеселилась — и настроение у нее было приподнятое и искреннее, как будто бы все встало на места свои и обрело новый смысл. Райвель или сам черт — какая разница?.. Он в ее доме. Сам пришел. Ее огород даст плоды — и она соберет их. А в корпус пришлет большую корзину со свежими овощами. Саша будет рада…

— Я ведь к тебе привязался, Аккерман, — мягко сказал Райвель. — Еще тогда понял это. В зале суда. Ты готова была убить меня за то, что я избил Эрена. И там, в первой вылазке. В гигантском лесу. Ты шла за Эреном, шла убивать за Эрена. Я восхитился такому безумию. Напоминаешь мне меня, в прошлой моей жизни. Гадкая история…