Ее праведному возмущению не было предела.

— Да как вы смеете вести себя так нагло?! — кипятилась от ярости Гермиона. — У вас нет никакого права обращаться со мной подобным образом! Клянусь, вот только попытайтесь причинить мне боль, и я… уничтож…

— Ты успокоишься, наконец, или нет? — все еще удерживая обе ее руки, Люциус наклонился и впился в губы поцелуем.

Чего-чего, а поцелуя Гермиона точно не ожидала и оказалась очень удивлена. Тело словно застыло на то короткое мгновение, пока сознание пыталось осмыслить происходящее.

«Люциус Малфой поцеловал меня… снова. И это кажется невероятным, но… приятным. Иначе, почему я позволяю ему целовать себя, и почему, спрашивается, целую его в ответ?»

Но рты их уже приоткрылись, и языки осторожно касались один другого. Будто пробуя. А потом поцелуй стал более жадным, словно оба пересекли какую-то незримую черту, что прежде заставляла сдерживаться. Теперь, как только Люциус отпустил ее руки, Гермиона сама обвила ими его шею и даже поднялась на цыпочки, приникая еще ближе. Теперь они крепко прижимались друг к другу, и обоим это казалось самой (что ни на есть) естественной вещью. Теперь она хотела его так сильно, что внизу живота появилась волнующая тянущая боль.

«Да что же со мной такое? Всего несколько секунд назад я яростно сопротивлялась ему, а теперь веду себя так, будто он мне нужен… как воздух! Но почему?.. Почему это происходит именно с Люциусом Малфоем? Ведь я даже не знаю, чувствует ли он что-то похожее. Слишком быстро, слишком неясно все у нас с ним…»

Но даже эти здравые мысли не могли заставить Гермиону остановиться. Или остановить его. Она не сделала этого, когда его губы медленно спустились от ее губ к шее. Когда его ладонь скользнула под блузку и коснулась груди. Она не остановила его даже тогда, когда другой рукой он дотронулся пуговички на ее брюках и начал расстегивать…

— Не останавливайся, — вот все, что смогла прошептать она.

— Отец?! Грейнджер?..

От неожиданности чуть не превратившись в мраморные статуи, Люциус с Гермионой оторвались друг от друга.

— Отец, какого черта ты здесь делаешь с Грейнджер?

Люциус глубоко вздохнул, потом вытащил руку из-под блузки Гермионы, аккуратно снял маленькие ручки со своей шеи, выпрямился и только потом повернулся к Драко.

— Сын, неужели я должен снова объяснять тебе, что обычно происходит между мужчиной и женщиной?

«А-а-а… Господи, какой кошмар! Ой, мамочки… как стыдно то. Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста… кто-нибудь, дайте мне возможность провалиться сквозь землю. Абракадабра Бумшакалака! Сезам, откройся! Чего там еще в сказках бормочут? Или, может быть, лучше использовать настоящую магию и срочно создать для себя какую-нибудь дыру? Нет! Нужно просто аппарировать отсюда к чертовой матери!»

— Мерзавец, — в голосе Драко слышалось отвращение, и хотя лица Малфоя-младшего видеть Гермиона не могла (его заслонял Люциус), но не сомневалась, что оно скривилось от гнева. — Ты извращенный ублюдок, вот кто! Ты знал, что я… знал, что я чувствую к ней… и ты… Как ты мог, отец?

«Что-о-о?.. И чего же это он чувствует? Стоп-стоп-стоп!»

Но тут Люциус шагнул вперед.

— Драко, поверь, я и не думал, что у тебя все так серьез…

— Заткнись! Не смей мне врать! — перебил его Драко. — Ты все знал! И сделал это специально. Ты никогда ни о ком не думал и никогда никого не жалел!

В припадке гнева он замахнулся и кулаком ударил отца прямо в лицо. Люциус отшатнулся назад, почти натыкаясь на Гермиону, стоящую позади него. И, напрочь забыв о смущении, та вскрикнула и тут же встала между двумя Малфоями. Удержавшийся на ногах Люциус прикрыл левый глаз рукой.

Гермиона уставилась на Драко.

— Как ты мог… как ты… — договорить она не смогла, потому что увидела выражение его лица. Драко смотрел на нее. И не было в этом взгляде ни гнева, ни ненависти. А только боль, обида и разочарование.

— Ты знала, Грейнджер… ты же всегда знала, что я тебя…

«Ой-ой-ой… Нет. Конечно, нет! Не надо…»

Одновременно испытывая стыд, неловкость и еще что-то, очень похожее на некую усталость от всей этой ситуации, Гермиона сделала знак рукой и остановила его. А потом подошла чуть ближе.

— Драко, послушай… извини меня, но я… никогда ничего не знала. Правда.

— Понятно, — напряженно выдавил из себя тот. — Ну что ж… зато теперь знаешь.

Он развернулся и вышел из магазина прочь.

______________________________________________________________________________

Гермиона наконец-то отыскала флакончик с эссенцией Мартлэпа в одном из ящиков прикроватной тумбочки. В нем оставалось чуть больше трети, и она решила, что этого вполне хватит для излечения синяка, красовавшегося под глазом у Люциуса, который отказался обратиться к колдомедику. Гермиона же, опасаясь его встречи с еще неостывшим Драко, в свою очередь, не хотела, чтобы Люциус аппарировал в Малфой-мэнор, потому и привела его к себе в квартиру.