— На проверку, демоны оказались не столь отличны от людей: те же пороки, те же ценности! — усаживаясь у его ног, проговорила она, укрыв своей ладонью его руку. Недозволительный жест, за который раньше бы ее распяли на кресте вниз головой, но сейчас что-то изменилось. Она чувствовала это, хотела верить… — Вы точно так же ведете войну из-за власти, лелеете в душе высокие надежды, совершаете ошибки, в которых из-за упорства не желаете покаяться. Повелитель, никто не просит Вас забыть былую ненависть к Абаддон, но истина такова, что в этот час он является единственным из рыцарей, кому Вы можете довериться. У вас общая цель и пока вы смотрите в одном направлении, он не предаст вас, не покажет врагам спину на поле боя. У него в избытке души воинов, у него есть могущество! Сейчас вы нужны друг другу, а топор войны… всегда можно раскопать.

— Аврора, я уважаю твои принципы, но мне не повезло разделять их! — на удивление это признание далось ему легко. Видимо пережитые неурядицы сблизили их настолько, что они могли позволить себе вольности и небывалую откровенность по отношению друг к другу. Каким-то совершенно немыслимым образом, эти двое воплотили в себе две фундаментальные силы, создав в Аду собственную вселенную, и привели ее в гармонию путем своего взаимодействия и непрерывного поиска баланса. Эти противоположные, постоянно конфликтующие силы добра и зла присутствовали в каждом их движении, в каждом слове, каждом решении, дополняя друг друга. Асмодей — воплощение порока, могущества, силы, и Аврора — истинный лик невинности, покорности, слабости. Их встреча была предопределена. Их души шли к этому долгое время, каждая своей дорогой, пока всесильная судьба не пересекла их пути.

— Мой господин, однажды Вы мне сказали, что война — это великий спектакль, и если это действительно так, то успех его — это не только кровь на поле брани, но и коварная закулисная игра, которую сильные мира сего прозвали политикой. Это театр теней, где все сущее представляется в ином свете. Может быть, в ином облике друг для друга предстанете и вы?

— Ты предлагаешь мне поступиться собственными принципами, — барабаня пальцами по подлокотнику, произнес он.

— Должна заметить: не самая большая жертва ради победы. Все: и демоны, и люди кичатся своими принципами и взглядами, считая их основополагающими факторами собственной сущности. Но эти взгляды ничтожно узки, ибо заставляют нас видеть только одно правильное мнение — свое собственное, но не разрушив старые устои — не возведешь новых ценностей. Созидание и разрушение всегда идут рука об руку. Мир находится в постоянном движении и надо двигаться вместе с ним. Закостенев в своих убеждениях, мы становимся похожими на дятлов, которые упорно бьются головой о дерево, желая достигнуть своей цели. Но феникс — птица более благородная, сжигая себя, она перерождается. Феникс — это огонь. Феникс — это свобода. Освободите себя от гордыни, упрямства, предубеждений. Переродитесь! И Вы увидите новый мир, начнете думать по-новому: не так, как год назад; не так, как вчера; даже не так, как секунду назад. Вы увидите пути, которые прежде были недоступны, найдете новые возможности.

Будущее от нас сокрыто: враги могут стать друзьями, и наоборот. Даже могущественные создания, подобные Вам, властны лишь над реальностью. Нет никакого «завтра» — есть только «здесь» и «сейчас». У Вас есть уникальная возможность изменить мир, но для этого и Вам нужно измениться. Реформы неизбежны и если Вы не будете к ним готовы, они Вас уничтожат.

— Красиво сказано, — улыбнулся Асмодей, обнажая белоснежные зубы. — Признайся, долго репетировала?

— Совсем чуть-чуть! — понурив голову, чтобы скрыть улыбку, отозвалась Аврора. Мгновение спустя тишину в опочивальне разрушил их звонкий смех: такой чистый и заразительный, что невозможно было даже представить, что его носители не так давно находились на грани жизни и смерти. Пожалуй, на такой искренний смех могли отважиться лишь познавшие величайшее горе, знающие истинную цену слез.

Предаваться такой радости, находясь в сердце адской бездны, среди местных обитателей считалось страшным грехом. Будь тут кто-то из рыцарей, осудил бы их за подобное поведение. Но они были одни, а потому могли позволить себе согрешить во имя здравия души.

— Давно я так не смеялся, — ухватившись за живот, произнес Асмодей, приподняв ее за подбородок. Былая злость отступила, а ее место завоевало вполне человеческое желание — запечатать ее уста поцелуем. Желание недозволительное для демона, противоречащее самой его сущности. — И откуда ты только такая явилась? — почти нежно произнес он, смакуя ее смущение от нежданной ласки.

Аврора не нашла, что ответить, стыдливо опустив глаза и предалась попыткам унять бешеное сердцебиение, а потому волшебство момента быстро рассеялось, вернув им прежнюю серьезность.

— Я подумаю над твоими словами, — вставая с кресла, произнес он, подойдя к камину. — Тебе лучше вернуться к своим обязанностям.

Вот с этими словами душа девушки упала на самое дно пропасти отчаяния. За несколько недель, проведенных вместе с Асмодеем, она настолько привыкла к этому укладу, что одна мысль о возвращении в свою комнатушку, приводила ее в истинный ужас. А точнее страх ей внушала разъяренная демоница, находившаяся по ту сторону ныне заляпанной кровью белоснежной двери. Сложно было даже представить, каким мукам ее подвергнет Дэлеб, после случившегося. Фантазия рисовала ей такие жуткие картины, что Аврора предпочла бы умереть здесь и сейчас от руки демона, чем покинуть его опочивальню.

— Что? — поинтересовался Асмодей, увидев ее замешательство. Когда улетучилась пропитанная эротизмом атмосфера момента последнего откровения, к его голосу вернулись привычные нотки холодного цинизма, заставившие девушку похолодеть изнутри. Что, собственно, она могла ему ответить? Пожаловаться демону на то, что ее жестоко пытают в Аду?! Абсурд! Да после такой дерзости он не только не станет ее защищать, скорее наоборот плетей всыплет.

— Нет, ничего, — понурив голову, пролепетала она, направляясь к двери, как овечка на скотобойню. Но Асмодей все понял, без слов, по одному лишь взгляду. Знал демон о том, что делала надзирательница в его пещере с душами, коим он выказал симпатию. Тогда оное не имело большого значения, собственно, и сейчас тоже, изменилось лишь то, что отныне у него с демоницей были личные счеты.

— Мадам Д’Эневер, — уже у самого выхода, окликнул он девушку, снимая с камина огромный двуручный меч. — Как я Вам уже говорил: не Абаддон и не Дэлеб вершат судьбы душ в этой обители. Это право я оставляю исключительно за собой. В благодарность за Ваши заслуги, сегодня спите спокойно.

В ответ Аврора только едва заметно кивнула, скрываясь за дверью. Что ж, пусть у него не было власти над всем, что происходило в Преисподней, но его власть в собственной пещере была безгранична и непоколебима. И раз в ней поселилась змея-предательница, ей нужно было отрубить голову до того, как она отравит своими ядовитыми речами кого-то еще. Сбросив с меча инкрустированные драгоценными камнями ножны, демон последовал в дальнюю пещеру, куда заключил Дэлеб.