ветки норовящие оцарапать лицо и выдернуть прядь волос. Птички, поющие

где-то в ветвях, замолчали, стало совсем грустно. Я успела заскучать, когда из

густых зарослей какого-то кустарника вылез горг. Лошадь Мейджина встала на

дыбы, и не будь мужчина отличным наездником, все могло выглядеть куда

трагичней. Горг пригнулся на передних лапах, шерсть встала дыбом, а из

оскаленной пасти закапала пена. Мейджин обернулся, в глазах мелькнула

знакомая зелень.

– - Убирайся отсюда!
– крикнул он.

Моя лошадь остановилась, попятившись назад. Я поняла, что стоять и смотреть

как ее едят, она не будет. Повод я взять так и не успела, лошадь рванула

прямиком в кусты. Нервно вцепившись в луку седла, я крепко сжала коленями

лошадиные бока. Что произошло на тропинке, я так и не увидела. Кричать не

было никакой возможность, потому что испуганная скотина неслась, не

разбирая дороги, а мне пришлось переключить все свое внимание на свое

шаткое положение в седле. Единственное что я могла это молить всех богов о

том, чтобы с Мейджином ничего не случилось. Бешеная скачка не

прекращалась, я буквально вжалась в седло, опустив голову к шее лошади, но

неожиданно для нас двоих лес кончился. Лошадь резко затормозила, вспарывая

задними копытами рыхлую землю, и сделала свечку. Руки оторвались от седла,

и я полетела на землю. Удар пришелся на спину, воздух из легких куда-то исчез,

а в глазах заплясали разноцветные пятна. Я потеряла сознанье.

Кажется, сначала вернулась боль, а потом осознание случившегося. Я открыла

глаза, попытавшись встать, спина отозвалась ноющей болью. Сесть мне все же

удалось, возможно, мне повезло, и я ничего не сломала, а уж с синяками жить

можно. Оглядевшись я увидела мирно пасущуюся лошадь. Далеко впереди

расстилалось поле, а чуть левее величественно возвышались стены Даркаса.

Замерев, я зачарованно наблюдала, каким прекрасным был этот город издалека,

когда кажется, что он сможет уместиться на раскрытой ладони.

От города, разрывая зеленые луга на две части, ползла серая лента дороги. Она

то поднималась вверх на холм, то терялась за тенистой рощей, а затем

неожиданно выныривала совсем недалеко от леса. Легкая пыльная дымка

клубилась над дорогой. Звуки леса, ветра, невидимых насекомых, крики птиц -

было ощущение, что я только научилась слышать, настолько яркое и объемное,

мягко и пронзительно обволакивающее.

Проблемы отошли на второй план, будто не было бешеной скачки, дикого

зверя и опасности для того, кто словно ураган ворвался в мою жизнь, круша все

и вся на своем пути. Я сидела, отупев от яркого, пьянящего дня, яркого солнца,

не замечая ничего вокруг себя.

Видимо поэтому я не заметила, как на дороге появился всадник на лошади. Она

легко и быстро приближалась к лесу, а когда расстояние сократилось

максимально, я смогла различить хрупкую фигуру всадницы, яркий огонь одежд

и светло-золотые волосы, развивающиеся на легком ветру.

Под ложечкой неприятно заныло, таких совпадений здесь просто не может, не

имеет места быть! Ни у кого из здешних барышень нет таких волос, а значит,

сама Содзи торопится по важному делу. Но девушка вдруг осадила скачущую

лошадь, повернула голову в мою сторону, посмотрев прямо в глаза. Меня

передернуло. Именно сейчас вспомнился позабытый утренний сон. Значит, она

пришла за мной, ну что ж...

Поднявшись с земли, я отряхнула штаны, пригладила растрепавшиеся волосы,

заранее плюнув на встрепанный вид и испуганные глаза. Всадница не стала

нервировать меня своей нерешимостью, направив коня в мою сторону.

Наверное, это смотрелось дико прекрасным, нереально восхитительным, если

бы смотрел простой человек, но я видела, как внутри нее ревет безумный огонь,

а глаза полыхают неземной яростью. Неужели я вызываю у нее такие сильные

чувства, больше походящие на одержимость?

Лошадь приближалась быстро, легко перепрыгивая, через маленькие овражки.