Было странно и дико видеть их изувеченные лица. Но сами женщины словно бы научились их не замечать и улыбались, растягивая уродливые шрамы. Но свет в глубине многочисленных глаз сиял по-иному. Это больше не были беззаботные жительницы Ракушки. Часть себя они навсегда утратили на просторах Предвечной Империи.

– Ты правда превратилась в чайку на глазах у имперцев?
– поражалась Малка истории старшей сестры, когда мы устроились вокруг костра, принюхиваясь к жидкой грибной похлёбке, которую старательно помешивал Арчи деревянной ложкой.

– Не была уверена, что получится с всего одним пером и без окраски под чайку, но, наверное, когда оказываешься между жизнью и смертью всегда так и выходит.

– Видели бы вы, какой шторм устроила Соль, - заметил я, стирая с Велимира засохшую кровь.

Морская ведьма скромно улыбнулась, наблюдая за танцующими языками пламени:

– На самом деле, я не так уж и сильна. Считается, что лесная и горные ведьмы самые могущественные, и не спроста.

Я вспомнил о магии леса, хранившей мою жизнь, и не стал спорить.

– Ведьмы могут превращаться только в птиц?
– поинтересовалась Ром, всё больше раздражавшая меня своим лживым невинным видом.

– Не только, - откликнулась Соль.
– Но частые превращения влияют на наш человеческий облик и наш разум, потому это не то с чем можно развлекаться. Я обращаюсь в чайку только по крайней нужде.

Это хорошо объясняло странный цвет глаз ведьмы Соши, как и её настойчивое отрицание собственной человеческой сущности.

– Всё равно, моя сестра самая удивительная, - гордо хвасталась Малка.
– Она справилась с кровопускателем.

– Только потому что он не знал с чем столкнулся и сражался не со мной, а с морем, напрасно потратив приложенные усилия, - возразила Соль мудро.
– Знай колдун, кто его истинная врагиня, то направил бы своё колдовство на меня.

Определённо, Соль и Соши как небо и земля. Настолько разные ведьмы. А это я ещё не был знаком с горной и равнинной, но любопытство уже разбирало.

Олли Мот примостился между Арчи и Малкой, безнадёжно следя за разговором, которого не понимал. От Арчи в его сторону исходили отторгающие отрицательные волны, а Малка даже налила мошеннику похлёбки.

Когда с обедом и праздными разговорами было покончено, я отвёл Ром в сторонку поближе к бору и подальше от лишних ушей. Её отросшие волосы всё также были аккуратно зачёсаны на бок, хоть и блестели от жира, настолько давно не знали мыла и воды. Взгляд стражницы неизменно спокойный выводил теперь из себя. А ведь когда-то я ставил Ром выше Падве.

– Адигора волновалась о тебе, - начал я без обиняков.
– И ещё она просила передать, что позаботится о рабе в твоё отсутствие.

– Каком рабе?

– Думаю, ты знаешь, - проговорил я с нажимом.

Спокойствие как ветром сдуло с её лица. Глаза растерянно забегали, руки нервно стискивали пальцы.

– Это всё, что я хотела сказать, - отворачиваясь, собрался уйти, но Ром крепко схватила за запястье.

Направленный на меня взгляд был полон отчаянной мольбы и сожаления:

– Я не хотела, честно. Не знаю, как так вышло. Но... но... он ведь действительно влюблён в меня, ты знаешь? Как я могла отказать?

– Влюблён?
– жестокая усмешка слетела с моих губ.
– Он вешался мне на шею, как только завидел чёрный плащ. Хочешь узнать о любви рабов? Спроси у Арчи.

Резко отняв руку, я успел запечатлеть в памяти шок, отразившийся на удручённом и побледневшем лице Ром. Не думал, что когда-нибудь стану свидетелем подобного зрелища.

Оставив стражницу наедине с её позором, я наполнил грудь свежим лесным воздухом, отдалённо напомнившим запахи Шепчущего леса. И пускай мы ещё очень далеко от дома, но сейчас, глядя на зелёное поле, до отказа заполненное освобождёнными женщинами, наблюдая, как морская ведьма подбадривала всех, а Малка боролась с Арчи за внимание старшей сестры, я больше не ощущал себя беспомощным.

Мы вместе станем сопротивляться гнёту Империи, поддерживая друг друга. И теперь мне ясно видно, за что всё это время так упорно сражался, сражаюсь и буду сражаться до последнего вздоха.

Глава 17. Безутешные откровения

По возвращению в Аризель горбун был оправлен в съёмную комнату в «Безголовой курице». Там же я повстречал нашего новоприобретённого раба, после того как получил запасной ключ от злобно глядящего на меня хозяина таверны и ворчащего себе под нос: «сделали из моего приличного заведения бордель». Но при этом он продолжал исправно принимать плату.