КОКО (воспроизводит те же жесты). Ах! (Пауза.) А пока текут только слюнки, адмирал. А тут (показывает на карманы) пусто у бедного дворянства. И состоим в безработных, ваше превосходительство.

АДМИРАЛ. Что же делать? Не хочет. Не внемлет разуму истории. Великая голова, и такой же великий упрямец.

КРУТОЯРОВ. Ленин, конечно? (Ходит.) Так, так. Золотой мостик перекинут, стоит только перешагнуть, и блудные сыны вновь в России.

АДМИРАЛ. Есть. И разлюбезное дело. Домой! В Рос-сию-матушку. Пора. Давно пора.

КРУТОЯРОВ. Так-с, адмирал, господин командующий сухопутным флотом и заморской пехотой. Вы — флот, всегда были вольнодумцами. (Ходит.) Так, так, так. (Останавливается.) На службу к Ленину?

АДМИРАЛ. Что ж? Мы долго и покорно плелись в хвосте Антанты, а сами вздыхали о самостоятельной и самодеятельной России и о крепкой власти. Твердая власть есть.

КОКО. Испытанная, можно сказать, с многолетним стажем. Немногие из министерств могут похвастаться этим.

АДМИРАЛ. Поможем России. Это наш долг.

КРУТОЯРОВ. Ленину и его армии золоторотцев? Ха-ха. «Власть!..» Мой Сенька, вчерашний раб, — законодатель, член исполкома. Умора! (Ходит.) Ять уничтожили — почему? Сокращенную китайскую тарабарщину выдумали{37} — почему? Для безграмотных законодателей. (Останавливается.) Умора! (Ходит.) Русские дворяне… Так, так… (Останавливается перед ними.) Не забудьте составить челобитную. «Каемся, мол, в прошлых грехах и заблуждениях… Бьем челом и…»

АДМИРАЛ. Есть. Каемся. Есть у нас грехи пред Россией и народом.

КРУТОЯРОВ (ходит). Перед этими хамами? Узурпаторами, обманно захватившими власть? Перед этими декрето-диктаторами, удушившими Россию, виноваты мы, дворяне? Кайтесь, кайтесь и кланяйтесь. (Останавливается пред ними.) Поклонитесь, не забудьте, и тогда, когда они возьмут вас в железо.

КОКО. Сохранилась только железная воля, во всем остальном — кризис.

КРУТОЯРОВ. Свинца еще достаточно, чтобы всадить его в наши груди. Я предпочитаю au rebours [112] .

КОКО. Тоже? Какие, однако, оборотни, наши дворяне. Все «наоборот» предпочитают.

КРУТОЯРОВ. Да, наоборот. Править должны мы.

КОКО. От какого корня вы производите это, князь? «Право» или «правый»? И в какую оправу вы вправите вашу власть?

КРУТОЯРОВ. Право на власть предопределено было богом. Миропомазанник.

[КОКО. И бог записался в «товарищи»: сильно полевел.

КРУТОЯРОВ. Смешно даже.

КОКО. Кому смешно, а кто и взвыл от того.

КРУТОЯРОВ.] Право на власть за привилегированными классами. (Ходит.) И оправить сумеем ее. Оправа, достойная народа. (Останавливается.) Железо!

АДМИРАЛ. Да говорят же вам — кризис.

КРУТОЯРОВ (зловеще смеется). Железо. Железные кандалы для рабочих, железное ярмо для мужиков. Железное законодательство для инородцев.

КОКО. И все это сцементировать изрядным кровопусканием. Иноро… инакомыслящих.

КРУТОЯРОВ. Чужие — по домам! А жидочков окрестим: сгоним со всей России и… в Москва-реке есть такое местечко. Крутой поворот, а там — омут. И в крещенский мороз мы пробьем прорубь крестом.

КОКО. И во имя церкви Христовой Вселенской, так?

КРУТОЯРОВ. Под звон колоколов всех сорока сороков, торжественно (со зловещим смешком) окропим их святой водицей, и пусть поплывут к праотцам.

КОКО. И да здравствует Интернационал «революционно-преображенно-молнийно-белехонький».

КРУТОЯРОВ. И да здравствует Русь. Единая, неделимая, великодержавная!

АДМИРАЛ. И самодержавная? Есть. Все из той же области: че-пу-хис-симус! Старо. Неперебродившие вожделения оставшихся за штатом Рюриковичей. На холеные ручки дворянчики опять натянут жесткие рукавицы царизма? Довольно.

КОКО. Отчего же не помечтать?