– А если и ходил! – Хозяин с размаху опрокинул в пасть чашу с вином. – Ты же ходишь по материку, пока остров бесхозен, вот и я в юные годы любил покидать лес. Там и железа чародейного достал, и ковать научился. Так и поймал змеиху. Только давно то было, старая она уже.

– Так избавься от нее, если старая. – Еще одна чаша, заботливо поднесенная гостем, оказалась в желудке лесного царя. – Чай, посох дороже, чем эта тварь.

Старик лукавил. Он не знал, каков возраст чудища, лежащего в соседнем зале. Ящериная царица не выглядела юной, но и старой не была. Утомление и увечье подточили ее силы, но он знал, что, освобожденная из заточения, она быстро оправится и еще много веков сможет приносить потомство.

Вскоре появилась Былинка, волочащая за ноги косулю. Внутренности животного стелились по земле, вывалившись из дыры в брюхе, но девица не обращала на них внимания.

– Чего так долго! – вскричал хозяин. Две чаши вина, влитые в голодный желудок, уже начали туманить его разум. – Вот и наше мясо подоспело. Уж не побрезгуй, милый гость.

Старик послушно запустил руки в развороченную утробу, краем глаза наблюдая за хозяином. Они обсудили лес и остров, самодурство неживой природы и непонятливых жен, лунное железо и камень лалеит, сбежавшего ящера и его плененную матушку. Когда уже достаточно опьяневший лесной бог вспомнил о матушке, глаза его маслянисто заблестели.

– Продам, как и обещал! – громыхнул он. – Но сначала покажу, как с ней надо управляться.

Старик вяло попытался откреститься от наглядного урока, но лесной бог был настойчив, и ему пришлось согласиться. Былинку заставили пойти с ними: она должна была подавать супругу вино по первому слову.

Чудовище лежало неподвижно и едва шевельнулось, когда хозяин поднял с пола один из окровавленных булыжников и вставил между мощных челюстей железную распорку. Широко распахнулась черно-красная пасть, и старик увидел несколько багровых лунок там, где раньше были клыки. Маленькие, недавно отросшие зубы проглядывали из десен, покрытых загнивающими ранами.

– Сколько ни бей, все одно растут, – громко сообщил ему полумедведь и что было силы ударил булыжником по народившимся клыкам. – Эти-то самые ядовитые, их нужно в первую очередь бить, – пояснил он. Мутная струйка крови пачкала шерсть на его лапах, но лесного бога это ничуть не смущало. Он выдернул распорку привычным рывком, и челюсти твари клацнули, закрываясь. В глубине пасти скрылись обломки клыков. Под сводами зала звук разнесся необычайно громко, и лесной хозяин отступил от чудовища.

– Видал теперь, как с ней надо управляться? – горделиво произнес он. – Давай сюда свой посох.

– Сначала сними цепи, – возразил старик.

Тень неуверенности мелькнула на зверином лице хозяина. Мелькнула и исчезла, и старик подумал, что ему показалось. Подойдя к шее чудовища, хозяин наклонился и вставил коготь в отверстие на железном обруче. Дернул на себя – и отошел.

Старик спросил было, почему он не разомкнет обруч на хвосте, но вскоре понял. Измученная тварь, казавшаяся безучастной ко всему вокруг, взвилась будто ураган. С небывалой силой дернула хвостом – и цепь, державшая его, рухнула, унося с собой кусок стены. Свирепо и страшно крича, чудище принялось зубами срывать обруч, ломало зубы, но не прекращало попыток. Хозяин хотел было уйти в узкий ход, по которому вел старика в жилой покой, но змеиха внезапно прекратила терзать цепь, обернулась к полумедведю и плюнула.

Лесной бог закрыл лицо ладонями, но ядовитая слюна покрыла и лапы его, и грудь, и живот. Со смесью изумления и трепета глядел старик, как с полумедведя клочьями сходит шкура, тая, как лед в жаркий полдень. Обнажились мышцы и жилы, и стонущее кроваво-красное существо ничем больше не напоминало лесного бога, но змеиха плюнула снова – и мясо начало плыть, истончаясь и истекая ручейками жира. Змеиха плюнула в третий раз – и слюна принялась проедать костяк, пока на земле не осталось лишь темное пятно, до сей поры, старик был уверен, ядовитое.

Он стоял, не в силах пошевелиться, не решаясь сказать ни слова. Он ждал, что сам грот и лес вокруг него сгорят и уйдут под землю, ибо не может бог сгинуть раньше своего царства. Но грот стоял, и в громадном зале было тихо, лишь подвывала у дальней стены Былинка, напуганная больше страшной расправой, чем гибелью супруга.

– Батюшка Отец Небесный, владыка земли, охрани и укрой меня от Твоего гнева, – пробормотал старик, невольно отступая.

Неужели это страшное существо – мать его ящера, нелепого глупого ящера, не умеющего ни прятаться, ни биться как следует? Что, если и его, старика, бессмертие не до затопления острова, а до встречи с чудовищем, плюющимся ядом?

… Но потрясение быстро проходило, и старик склонился до земли, положив посох у ног.

– Не сожги меня, матушка, я тебя не обижу, – ласково просил он. – Идем со мной: я слыхал, на северо-востоке стоит дом каменной богини, там ты сможешь найти приют и залечить твои раны.

Змеиха едва удостоила его взгляда. Теперь, когда она расправилась со своим пленителем, ее куда больше занимала цепь на хвосте. Тогда старик обернулся к Былинке:

– Милая девица, – сказал он, – нынче твоего супруга нет, и ты вольна выбрать себе новый дом и новое имя. И другим скажи, что не стало над ними господина. А если какая из вас родит могучего чародея, он сделается новым царем этих земель и будет жить, пока стоит лес, ибо бог не может умереть, если живо его владение, а кто умер прежде царства – тот самозванец.