которые показывают

на утренниках по субботам.

Рэй Брэдбери «Вино из одуванчиков»

Пушистые котята. Атомное оружие. Михаил Юрьевич Лермонтов.

На первый взгляд у этих вещей нет ничего общего. На второй тоже. На третий раз ваша фантазия может подсунуть под нос плакат, на котором Лермонтов гладит котенка на фоне атомного взрыва (кстати, не плохая идея). Но здесь они собрались по другой причине.

Я могла... была вынуждена... старалась думать о всем – о лохматой бороде садового гнома, о схожести ската и мадагаскарской бабочки, о температуре воды в Тихом океане, затем, когда заканчивались наиболее интересные темы для размышления начинала перелистывать перед глазами свои старые, в основном – неудачные, фотографии, потом пересматривала самые душераздирающие моменты любимых фильмов, а затем снова думала о дороговизне сахарной ваты и о кривом роге фиолетового единорога... все что угодно, лишь бы не думать о холоде. Безжалостном. Всепоглощающем. Жестоком.

Когда мы уходили из пещеры, я не чувствовала холода, честно, несмотря на мокрую одежду и мокрые волосы и снег, который продолжает падать до сих пор, мне не было холодно. Наверное, сказался адреналин... или злость на распорядителей за внеочередное испытание. Сейчас же... Нет, не думать, только не о том, как хрустят волосы... Лучше думать о солнце... большом, красном, холодном... Да что б тебя!..

– Ты что-то сказал?

Мне ведь не послышалось?

– Я отойду?

– Куда?.. Зачем?

Ах да... Точно! У нас же есть эти... базовые потребности организма, и их надо удовлетворять. Если задуматься, это так грустно – даже на пороге смерти человеку все еще нужно ходить в туалет...

– Так я отойду? – повторил Пит, так и не дождавшись, пока я самостоятельно вынырну из собственных мыслей.

– Да, конечно! Только недалеко... и ненадолго, пожалуйста!..

Он кивнул, и вот я осталась одна посреди заснеженного леса. Плохое начало для истории со счастливым концом. А вот для истории с плохим концом – в самый раз, и это напрягает. Мне страшно. А как я уже ни раз говорила – когда мне становится страшно и одиноко, я начинаю петь.

– А не спеть ли мне песню о жаре!

О пустыне, о солнце, о морях?..

Протеста никто не выразил. Только одна сосна недовольно помахала веточкой, но когда мы слушали этих хвойных? Они вечно чем-то недовольны и почем зря сыплют на всех безобидными на первый взгляд иголками!

– И снится нам не рокот космодрома,

Не эта ледяная синева,

А снится нам трава, трава у дома,

Зеленая и теплая трава...

В животике недовольно забулькало. Из неразборчивого урчания я поняла, что упоминание травки возбудило в нем аппетит.

– Замечательно! Теперь, ко всему прочему, мне ещё и есть хочется!

И куда этот Пит пропал? Что вообще можно делать в кустах так долго? Зима на дворе! Он не боится себе что-нибудь отморозить?! Хотя... Его тело – его дело, я за собой-то уследить не успеваю – пальцы рук уже начали приобретать милый трупный оттенок, и никакие растирания не помогают от него избавится, про пальцы ног я вообще молчу – уже прошло несколько минут с тех пор, как я перестала их чувствовать.

– Маленькой девочке

Холодно зимой...

Из лесу девочку...

Что это за звук?!

– Можем идти...

– Тихо! – гаркнула я на парня.

Вот какого ёжика он так рано вернулся? Не мог ещё пару минут в окопе посидеть? Я из-за него ничего не слышу!

А может я ничего не слышу, потому что ничего не слышно? Может, у меня галлюцинации?

– Ты слышишь?

– Что?

Он, как и я, замер, пытаясь прислушаться к окружающим звукам, которые так старательно заглушает бьющая по барабанным перепонкам тишина.

– Такой странны звук... – прошептала я, прикрывая глаза. – Будто что-то не то шуршит, не то шелушится... Сыпется?

– Ты хотела сказать «осыпается»?

Я медленно (или мне так только показалось?) повернула голову в ту сторону, куда смотрел Пит.

– Да вы реально издеваетесь...

Оказывается, когда Темплсмит говорил, что оставаться на месте опасно, он не имел ввиду то, что мы можем замерзнуть. Он не беспокоился – он угрожал. Теперь я это знаю. А также я выяснила, что выражение «земля уходит из-под ног» можно использовать не только в переносном значении.

В нескольких метрах от нас земля, подобно крепкому стеклу, которое ударили со всей силы, покрылась паутиной трещин. Большие трещины разветвлялись на маленькие, те в свою очередь делились на трещины поменьше, а белые куски земли, которые они отрывали друг от друга, подчинялись силе притяжения и падали вниз, в увеличивающуюся черную бездну.

– Бежим! – крикнул Пит.

Ещё бы уточнил в какую сторону... А то ведь без него никто не догадается, что если земля падает, то нужно бежать как можно дальше и как можно быстрее?!