– Почему?
– улыбнулась Юнари.
– Как раз-таки ты влияешь на них хорошо, поскольку всем нужно расслабляться после напряжения и сдержанности. Скажи только, знаток человеческих душ: а я ему понравилась?

– Думаю, что понравилась, - без тени сомнения заявил Эвальд.
– Потому что он видит, что я тебе доверяю и могу в твоем присутствии вести себя так же, как и обычно, когда мы только вдвоем.

За дверью послышались шаги, и Юнари сочла нужным не продолжать тему, поскольку это мог услышать Ровиас. Последний появился с полным чайником.

– На кухне всегда найдется горячая вода, - объявил он.
– Попьем - и продолжим. У меня есть замечательный чай с травами с самого юга. Правда, он успокаивающий, но ты же не начнешь из-за него засыпать, Эви? Или у тебя сегодня была бессонная ночь?

– Давай свой чай, - махнул рукой наследник Мистералей.
– Может, мне как раз полезно успокоиться сейчас - в любом случае, я веду в счете, так что могу не бояться. Если проиграю следующую партию - выпрошу у тебя что-нибудь бодрящее, и все придет в норму.

Ровиас разлил чай по чашкам и достал темно-зеленый бумажный пакет, откуда насыпал всем чая, пахнущего мятой и лавандой. Эвальд осторожно сокращал число печенья. В общем, минут пять они провели в самой дружеской атмосфере, а затем чашки опустели, и соперники приготовились к новой партии.

На этот раз Ровиас двинул уже королевскую пешку, рассудив, видимо, что третье повторение непонятной позиции выше его сил. Эвальд задумался, выбирая, видимо, какой из неожиданных дебютов применить на этот раз. Затем аккуратно взял ферзевую пешку и перенес её на максимально дальнюю клетку. Ровиас нахмурился, однако уже не выглядел столь озадаченным, как в первых двух партиях. Они разменялись. Черный ферзь очутился в середине поля, откуда его погнал на край белый конь. Далее началось развитие обеих сторон, и в который уже раз Эвальд проворачивал все очень неторопливо, отставая от соперника хода на три-четыре.

– Вот охота тебе играть такие мутные вещи, а?
– хмыкнул Ровиас, по всем правилам расставляясь и захватывая центр.

– Так интереснее, - пожал плечами Эвальд. И рокировался в противоположную сторону.

Теперь игра пошла даже веселее, чем в первой партии. Белые и черные сконцентрировались на атаке, позиция набирала остроту, но Ровиас постепенно тормозил свое продвижение, немало времени тратя для того, чтобы перестраховаться от угроз соперника. Инициатива почти вся перешла к Эвальду, и тот все давил, мало обращая внимания на то, что творилось возле его короля. И тут белым удалось сделать прорыв. Позиция черных рассыпалась моментально - все закончилось масштабным размером и лишним конем у Ровиаса. Эвальд сдался ходов через пять.

– Во всем виноват твой чай!
– громко заявил он.

– Да при чем тут чай?
– хмыкнул Ровиас, расставляя фигуры на изначальные позиции.
– Если б действовал он, то ты начал бы засыпать, а ты вон какую атаку развернул. Я уж думал, мне конец. Нет, ты на мой чай поклепы не возводи. Сам виноват, что просчитался, хотя я признаю, что в этой партии не я выиграл, а ты проиграл.

– Все равно чай, - упорствовал Эвальд.
– Десять минут назад я не пропускал таких глупых вещей.

– Ну ладно, ладно, - примиряюще поднял руки Ровиас, - однако ж ты сам его выпил. Может, тебе чего-нибудь бодрящего?

– Нет, - резко качнул головой Эвальд.
– Продолжаем.

Он говорил по-прежнему громко, и из движений исчезла былая плавность, из голоса - мягкость. Что-то странное творилось, и Юнари не смогла промолчать:

– Послушай, Эви, на тебя и впрямь это плоховато подействовало, разве ты не видишь? Я думаю, что вам не надо сейчас продолжать игру. Все, полтора на полтора, победила дружба - это объявление судьи, между прочим.

– Ну и зачем?
– поморщился Эвальд.
– Я бы его обыграл. Ладно, судья, ничего с тобой не поделаешь, придется выполнять приказы. Может, ты сыграешь со мной, раз уж я лишился партнера и не соображаю сейчас настолько, что могу стать подходящим соперником для тебя?

– Нет, прошу меня простить, - решительно ответила Юнари. Наследник Мистералей вел себя сейчас как пьяный, и садиться с ним за доску не тянуло совершенно.

– Впервые вижу, чтобы успокаивающий, - Ровиас подчеркнул это слово, - чай давал подобные эффекты. Эви, ты точно ничего сегодня не пил?

– Я не пил, - все тем же слишком громким тоном ответил Эвальд.
– Я вообще не пью, если не считать особых случаев, как, например, тушение бедного “Альгенсера”. Но там по-другому не вышло бы. После того, как я применил свои подозрительные способности, мне требовалось восстановить силы.

– “Альгенсер”? Подозрительные способности?
– уже начал путаться Ровиас.
– Ты о чем вообще сейчас?

– А тебе-то какая разница?
– внезапно рассмеялся Эвальд, и Юнари поняла, что впервые за все время их знакомства слышит его смех.
– О том, что было. И о том, что будет. Разве ты не читал в газетах, как жарко горел “Альгенсер”? Но в тех же газетах никто не сказал и слова о том, как его тушили в самом начале, как удалось избежать полного потопа. Почему я говорю “подозрительные способности”? Потому что они подозрительные. Дражайший Рэр очень удивился бы, если бы понял, что я ими владею. Но он не поймет: он, к счастью, на “Альгенсере” не плыл и вообще ни одной беды со мной не разделит, потому что он трус.