Ну, почти… Ничего, что нельзя было вытерпеть за возможность быть рядом. Сейчас. И всегда.

Стукнула об косяк дверь, и сквозь проем показалась рука с перекинутым через неё белым полотенцем.

— Ужин заказывали?

Фили, с повязанным поверх кольчуги белым передником, стоял в проеме, широко улыбаясь. Поварской колпак закрывал светлую шевелюру. Гном торжественно держал перед собой сервированный поднос с белой розой в бокале, изогнутой салфеткой и толстой зажженной свечой.

Торин аккуратно пересадил девушку на кровать. Жанна, хоть и была в одежде, тут же натянула на себя одеяло. И все-таки покраснела. Она еще чувствовала вкус поцелуев короля гномов на своих губах, и это казалось ей очень заметным для окружающих — особенно для его хитро улыбающегося племянника…

«Я, наверное, не смогу еще есть, — хотя Жанне было жаль разочаровывать своих заботливых гномов. Бросила взгляд на наваристый бульон и ароматный хлеб. — А, может, и смогу!»

Фили щурился и никуда не уходил, всем своим видом показывая, что знает гораздо больше, чем может сказать. Торин недовольно двинул бровью, и лишь тогда принца как ветром сдуло.

— Только попробуй не съесть.

— А то что? — Жанне стало смешно. — Силой затолкаешь?

Гном нахмурился, не говоря ни слова. Но так сурово смотрел из-под сведенных бровей, что она решила не спорить, боясь осуществления своих так не вовремя сказанных слов, и вмиг все доела.

— Сколько прошло времени? — спросила она, отодвинув поднос.

— Три дня, — вздохнул Торин. — И выезжать надо не позднее послезавтрашнего рассвета…

— Так долго! А если…

— Даже не вздумай, — усмехнулся гном, прочитав надежду в ее глазах. — Мы проведем здесь еще две ночи, и это не обсуждается.

Уселся рядом с ней, вытащил Каранлах из ножен. С интересом проверил бритвенную заточку красного лезвия, сверкнувшего недовольно, и сразу порезался.

— Ого! — удивленно воскликнул гном. — Такого еще не бывало. Он ревнует! Он твой, и только твой.

— Он служит мне, мой король, а я — тебе… — Жанна убрала меч подальше. Не удержавшись, прильнула к Торину, свернувшись калачиком на его груди.

— Просто люби меня, Жанна, — вздохнул он.

Все сразу сложилось. Незачем думать о темном грядущем. Бед и проблем всегда полно, что в прошлом, что в будущем. Во всех мирах и вселенных! Но пока они вдвоем — все преодолимо, нет ничего невозможного и несбыточного. Даже с самой судьбой, злобно скалящейся и грозящей им черной клюкой, можно еще поспорить и вырвать из ее пасти ставшие дорогими Жанне жизни…

========== Часть 32. Прощание с Эсгаротом ==========

На следующий день Жанне стало гораздо лучше. Но, подчиняясь слову Торина, она почти не вставала, разве что изредка и ненадолго. Собиралась с силами перед дорогой: все-таки три дня на лодке… Король ушел от нее с тяжелым вздохом, еще раз пригрозив всеми возможными карами за неповиновение. Нужно было проверить оружие и собрать в дорогу все, что не отправили с погонщиками.

С самого утра, едва свои, вернее, уже — их — покои покинул Торин, к Жанне с ежедневным визитом зашел важный Оин. Несмотря на все его спокойствие и невозмутимость, Жанна очень стеснялась старого гнома при перевязках. А он остался весьма доволен скоростью заживления ран и ушел быстрее обычного.

Потом ввалились племянники короля, неся полные пригоршни редких здесь свежих фруктов. Розовые полупрозрачные сливы были просто медовыми. Жанна сразу съела несколько, не удержавшись, перемазывая пальцы и закапывая на простыню. Фили поглядывал хитро, но, видимо, держал язык за зубами.

Они тоже ушли довольно быстро. Вернее, ушел Фили, а Кили так и остался у двери в карауле. Потом Фили вернулся, уставший и довольный, но сразу же пропал Кили: не меньше, чем на полдня. Жанна даже думать не хотела, чем они там занимаются.

В обед ее посетил Двалин. Молчал, сжимая кулаки, преисполненный тяжелой мужской злобой. Но девушка знала — злится он не на нее. Похоже, гном был недоволен, что нельзя этого мерзавца убить еще раз. Желательно, голыми руками. Потом печально глянул на Жанну и даже погладил по голове, так что она ощутила себя еще более замученной, чем видела в зеркале. После того вечера на синей реке Двалин стал по-другому относиться к девушке. Более уважительно, что ли. Это ее необычайно радовало. Как-никак, лучший друг ее… хотелось бы думать, короля, а чуть не выскочило: мужчины, мужа. Пусть даже они и не венчаны.

Жанна едва сдержала слезы, проводив Двалина взглядом. К страданиям тела добавились мучения души, жалящие куда больнее.

Хорошо, что осталось два дня. В походе будет не до проявлений чувств, кроме преданности, с ее стороны. И королевской заботы со стороны Торина. Вот именно — королевской, не более того. Ее королю принадлежит все — ее меч, ее жизнь. И ее честь. Незачем мечтать о большем.

Она сама напросилась в поход, потом — повесилась на шею. Порядочные девушки, достойные стать законными женами, так не поступают. Толку от нее чуть… Правда, ее король говорит иное, но разве можно ему верить? В ее прежнем мире близость с королем не была чем-то невозможным. Жанна была достаточно взрослой (не по возрасту, так по знанию жизни), чтобы понимать значение некоторых взглядов и слухов. Но лучшее, что ждало ее — участь любовницы, содержанки. Торин ничего не говорил об их будущем, но обронил невзначай пару фраз о необходимости изучении кхуздула и о свадебных обрядах гномов. Жанна взволновалась — кажется, он уже все основательно продумал и считает ее не своей наложницей, но будущей королевой. Однако Балин рассказывал, что гномы крепко чтут традиции. Жанна же не из королевского рода и даже не гномка. Близость с нею может навредить Торину в глазах подданных, а этого ни в коем случае допустить нельзя.