И рядом с каждым вертикальным останцем стояло по друиду. Девятеро, счастливое число.

— Третья ошибка — что вы вообще связались с ши, — произнес Мидир и оттолкнула друида на магическое поле. Каждый шаг вперед давался все тяжелее и тяжелее.

Боудикка, стоявшая рядом с жертвенником, углядела Мидира и улыбнулась. Нехорошо, некрасиво.

Инициированная. Опасная. Сильная. И когда успела? Самонадеянная, как и все серое воинство. И держала оберег, отданный Мидиром племяннику. И как он держится?

Главный водил руками над Джаредом — материнская подвеска берегла его, не давала полностью высосать магию, которую из него вытягивали сейчас, как пряжу из кудели.

Боудикка увидела Мидира первым. Жестом защиты подняла изогнутый амулет. «Пони, ржущий радугу и какающий феечками», смеялся Джаред… кажется, сто лет назад.

Да, подарок не дал бы пройти никому. Но сейчас смертельная опасность грозила самому Джареду — белой молнией взметнулся над лежащим ритуальный клинок, и Мидир вложил все, что было, в последний удар.

Друидов, стоящих возле жертвенного камня, разметало по поляне, размазало каждого по своему камню силы.

— Лишаю тебя силы сейчас — и запрещаю приобретать ее кровью и жертвой, — произнес Мидир, обращаясь к упавшей девчонке.

— Проклинаю вас обоих! Проклинаю весь ваш род! — мелкая пакостница обвела обоих глазами, придумывая проклятие по-заковыристей и засияла глазами. — Вы… Он не смог защитить Лейлу, вот! Вы не сможете защитить своих женщин! — выпалила раньше, чем ее смог остановить Мидир и рванулась в темные переходы.

Он не должен был лишать ее силы — и остатки магии сложились в проклятие. Невидимое, но — ощутимое. Но все это будет когда-то — и может не случиться вовсе.

Джаред вскочил с камня, срывая остатки веревок.

— Лейла?

— Жива, — успокоил его Мидир.

Из того места, куда убежала Боудикка, к ним ринулась стража — с мечами, из простых, а то и наемники. Мидир бросил последний нож — и первый нападающий упал, вцепившись в горло. Упал на колено, пронзая кинжалом второго…

Мидир дернулся от арбалетной стрелы, пущенной издалека, но — точно. Царапина на боку — но магическая. Дышать и двигаться стало больно и тяжко.

Последний стражник замахнулся мечом.

Ни обернуться, ни отклониться…

Стражник кашлянул, словно поперхнувшись. И очень медленно упал вперед.

— Это все из-за тебя! — отшатнулся Джаред, отбрасывая окровавленный нож. — Все из-за тебя! Я убил из-за тебя!

Мидир зажал рану и обратился к мальчишке как к взрослому.

— Джаред. Подумай, что произошло. Ты убил, спасая мою жизнь. Да, ты сделал зло, иногда не у людей, ни у ши просто нет выбора. Вернее, выбор есть лишь между злом большим и малым. Ты выбрал малое.

— Ты волк! Ты волк! — как ни странно в устах Джареда это звучало самым страшным обвинением. — Ты именно что волк! Папа был прав! От вас следует бежать! Ни к чему знаться с такой родней!

Мидир присмотрелся — мальчика трясло, еще немного и покатятся слезы. Видно, предательство Тикки убило в нем веру в людей.

— Конечно, Джаред, конечно, я волк, — Мидир вытер кровь с лица, отряхнул ладонь, плавно подался вперед, понимая, что можно легко спугнуть волчонка, но и оттолкнуть небрежением к его мнению еще легче. — Более того, я самый опасный волк из всех, уж поверь мне, не один и не два раза глупцы пытались оспорить мой титул и мое право.

Джаред глянул исподлобья, заблестел глазами и вцепился в серебряную подвеску обеими руками, не собираясь защищаться и оттого лишь более защищенный. Мидир немного перевел дух, но подошел стелющимся шагом ближе.

— Я самый настоящий волк, Джаред, а еще — я твоя семья, — до мальчика оставалось дойти каких-то пару шагов, но маленький неумелый маг выставил кривоватый и плохонький щит. Естественно, совершенно случайно. Значит, не хочет, чтобы к нему подходили ближе. Мидир воспринял это не угрозой и не обидой, но — подсказкой. Остановился перед щитом.

— Семью, конечно, не выбирают, Джаред, но оглядись вокруг, много ли ты видишь людей, возле которых тебе хотелось бы остаться?

Племянник вскинул высокомерно голову, но в глазах было отчаяние. Понятно, гордость не дает признать.

— Твой отец, — Мидир присел на корточки, опираясь одним коленом о землю, посмотрел в глаза на одном уровне, — твой отец был удивительным ши, благородным, строгим и добрейшим. Твоя мать, его жена, составляла ему пару не только из-за брака. Но подобные люди редки, как алмазы. И в твоем нынешнем окружении их больше нет.