Стража неторопливо перебирала тюки, явно решив содрать двойной налог, кони фыркали, перебирая мохнатыми ногами, и Гурзунд лениво спорил, не желая упустить своего… Потом посмотрел на мявшегося Фелана и махнул рукой, разрешая уйти первому.

Но не успел он уйти далеко, как его ухватили за руку. Похудевший, осунувшийся Алистер, с перевязанной щекой, растерявший весь свой норов, удержал его за широкий рукав.

— Прошу тебя, господин Фелан! Много времени я не отниму! — заторопился он.

Господин, надо же, усмехнулся Фелан. Воспоминания о суде, о ране, о том, как плакала над ним сестра, а потом сердилась на братьев, навалились старой болью. Эдейн, счастливая вторым браком, воспитывала Коранна, но насколько все было бы проще, если бы Алистер в свое время… Фелан выдохнул, вспомнил светловолосую умницу дочь судьи, и злость пропала.

— Что желает добрый человек? — в привычной для купца манере начал он. — Может, скидку на ткань для Унны или украшения в свадебный сундук?

— Ты знаешь? Откуда ты знаешь? — отшатнулся, ухватился за повязку на щеке.

— Трудно утаить подобное! Но торговать мы будем лишь завтра. Приходи, назови мое имя, и получишь лучший товар. А сейчас прости, добрый человек, я тороплюсь к жене.

— Господин Фелан, постой, послушай меня! Вот, возьми! — протянул трясущимися руками Алистер мешочек, звякнувший металлом. — Возьми, светлым Лугом прошу! Тут все, что ты потерял из-за меня. И прости меня!

— Все?! — разозлился Фелан. — Точно все? Может, мою рану ты тоже вернешь? Или честь Лейлы? Во сколько ты оценил мою веру в правосудие, старик? Забери свои деньги!

Стряхнул руку и заторопился узкими улочками туда, где живет его ненаглядная Лейла. Которая именно из-за этого… Фелан проглотил очень нехорошее слово, аж во рту стало кисло, все еще не верит людям и не принимает его до конца. А верит лишь в свою свободу. Деньги бы, конечно, не помешали, если уж у Алистера проснулась совесть, и Эдейн, сестра старшая, любимая, опять бы корила его за глупость и чистоплюйство, но не мог Фелан взять этот мешочек. Просто не мог.

Пригладил волосы, запылившиеся с дороги. Опять Лейла скажет, что…

Гарью запахло все сильнее, и Фелан, подняв голову, побежал, поняв, с какой стороны города поднимается столб пожара и отчаянно надеясь, что это не ее дом. Дом, который, как смеялась Лейла, стоит на заколдованном месте, не подверженном злу. Но чем ближе он подбегал, тем все кричало о том, что это именно он. Завернул в знакомый квартал — и тут уже стал слышен треск и показались языки пламени.

Девушки стояли кто в чем и смотрели на объятое огнем здание. Его поливали водой из ведер, но огонь шипел и затухать не собирался.

— Лейла, где Лейла? — поворачивал к себе испачканных сажей галаток.

— Она там! — заплакала одна из них. — Она осталась там! Мы-то успели…

Обнялась с подругой и зарыдала в голос.

В глазах потемнело, дыхание прервалось.

— Стой, куда ты! — удержал Фелана стражник. — Не видишь, поздно!

С треском обвалилась крыша.

Поздно. Он опоздал…

***

Мидир рванулся в коридор, наткнулся на кашляющую галатку.

— Что случилось? Где Джаред?

— Не знаю, полыхнуло…

— Где Лейла?

— Да не знаю я!

Магическая защита сорвана, но нить есть, за нее надо лишь ухватить. Правда, прошлый раз эта нить жизни привела Мидира к пепелищу, но думать о подобном он себе запретил. И отложил огонь, пожирающий дом, на время. Эти люди могли пострадать из-за того, что Лейла дала ему кров. Он отвечал за них.

Схватил галатку и выпрыгнул с ней, ломая спиной окно. Приземлился мягко, толкнул:

— Жди! — и вновь запрыгнул в проем второго этажа. Прикрыл глаза, ощущая ауры живых существ. Немного, покинуть дом большинство женщин все же успело. Вышвырнул четверых и вернулся обратно. Маленькой поганки Боудикки не ощущалось нигде.

Один огонек души. И он почти потух. Лейла! Ухватил обожженную, еле дышащую, ощутил нехороший разрез на боку, и произнес:

— Разреши мне унести тебя в Нижний.

Лейла кивнула. Мидир упал в междумирье, и пламя, освобожденное от временной петли, мгновенно сожрало весь дом.

До Черного замка было идти далеко, да и незачем. Мидир упал где придется, на траву у ельника Заповедного леса. Вдохнул воздух вместе с магией и прикоснулся к губам Лейлы.

Погладил бок, сращивая смертельную рану, наращивая бархатистую кожу, возвращая опаленным волосам былую гладкость и блеск, заставляя хрупкое человеческое сердце забиться вновь. Втянул магии, сколько мог, и вернулся в мир людей.