— Гурам, бессовестный, почему Этери дома оставил?

— У нее там стирка или что-то такое. Может, попозже подни­мется.

— Ты же знаешь, не придет она без тебя, гостей постесняется.

— Если тебе помощь нужна, сейчас позову.

— Ну что ты! Просто соскучилась...

Я прошла на кухню, вымыла руки, заглянула к свекрови. Лежит тихая, благостная, светлым взглядом в полумрак комнаты уставилась, пальцами край одеяла теребит.

— Ничего не надо, мама?

— Ничего, дочка. За гостями присмотри, а обо мне не беспокойся. Кто там из соседей? Я что-то по голосам не признаю.

— Учитель Григол. И Гурам наш.

— Гурам заглянул ко мне, проведал. А Григола по голосу не при­знала. Надо же! Видно, совсем плохи мои дела.

— Еще Шалико пьяненький притащился.

— Этого слышу, этого ни с кем не спутаешь... Не обижайте его, дочка. Мой Георгий никогда его не обижал.

— Не бойся, не такие там люди собрались.

Вернулась я к столу. Когда мимо Джано проходила, он поймал меня за руки.

— Ох, парным молоком пахнешь, Полина!.. Сто лет этого запаха не чуял.

— Лучше всяких духов, верно? — вставил Григол.

Со стороны нашего сада донесся шум автомобильного мотора, по­том протяжный, с надрывом сигнал и голос Нодара:

— Еду, Доментий, еду, приготовься!

— Чего ему надо? — Григол метнул на Доментия строгий взгляд.

— Не знаю,— пожал плечами Доментий.— Наверное, опять на охоту собрался.

— На что среди ночи-то охотиться?

— Зайцев из машины стреляет.

— Вот злодей!.. — хохотнул Григол.— Так прямо из машины и лупит?

Нодар уткнул свой самосвал в ворота и опять натужно посиг­налил.

— Ну, что, поехали?

— Не могу,— откликнулся Доментий.— Джано приехал.

— А мы и его возьмем. Он стрелок был, если не разучился. Айда, Джано, ГТО сдавать, я инструктор, у меня и документ имеется.

— Посиди с нами, Нодар. Заходи.

— Э-э, «посиди, посиди»! Чего сидеть в такой вечер?

— Ты не шуми, браконьер, не шуми! — с деланной строгостью вмещался Григол, в уголках его губ притаилась усмешка.— Лучше иди к столу, пока добром зовут.

Нодар шел по двору и приговаривал:

— Посидеть-то можно... А что в итоге? Напьешься, голова будет трещать... То ли дело зайцев погонять по полям... Тьфу, опять не выш­ло! Когда теперь еще соберусь. Я ведь тоже рабочий человек, и маши­на у меня казенная...

Косясь в сумерках на белеющую платьем Додо, он поднялся на веранду, расцеловался с Джано, всем остальным пожал руки и недо­вольно оглянулся на Шалико.

— Ты уже здесь? До чего прыткий! Хоть бы раз посидеть за сто­лом без тебя!

— Чего тебе от меня надо? — Шалико оскалился, как довольный пес.

— А того и надо, что поставил арбу посреди дороги. Правила уличного движения тебя не касаются? Вот скажу бригадиру...

— Ладно, ладно!.. Арбу не трогай.

— А я уже тронулг думаю, не уцелела.

Шалико испытующе посмотрел на Нодара, улыбнулся неуверенно.

— Что ты сделал?

— Левым бортом хрястнул. По-моему, ей достаточно.

— Поклянись!

Нодар перекрестился.

— Ей-богу!

Шалико вскочил, обиженно скуля и подвывая, выбежал из-за сто­ла, прогромыхал бахилами через двор, стукнул калиткой, а Нодар смотрел ему вслед и смеялся.

— Беги, беги, может, аккумуляторы спасешь!

Пока Нодар пил «штрафные» и отвечал на расспросы о ночной охоте на зайцев, вернулся Шалико. Бормоча что-то под нос и с доволь­ной улыбкой поглядывая на Нодара, сел за стол.

— Ну, как, Шалико, цела твоя арба? — спросил Григол.

— Цела! — успокоенно проворчал Шалико.— Не такой он чело­век, чтобы мою арбу ломать. Верно, Нодар?

Нодар протянул ему руку через стол.

— Хочешь, научу машину водить?

Я спустилась в погреб, долила вино в кувшины, а вернувшись к го­стям, застала жаркий спор — Нодар с Гурамом схватились. Нодар гла­за недобро щурит, чубом трясет, руками размахивает; Гурам отвечает негромко, но без обычной мягкости, твердо, даже с вызовом. А Домен­тий мой все помалкивает, на спорщиков с интересом поглядывает. Се­ла я рядом с мужем, кусок курятины получше подложила и сама к не­му прислонилась. Спина широкая, теплая сквозь рубаху. Миленький ты мой! И когда эта говорильня кончится? Когда доберусь до тебя... Попробовала в спор вникнуть: о чем они так расшумелись, чего не поделили? Любят по пустякам шуметь, особенно Нодар всегда горя­чится. Футбол, погода, кино — обо всем спорит. И обидчивый такой: если своего не докажет, уйдет, калиткой хлопнет и целую неделю не показывается. Доментий у них как судья: чью сторону примет, тот и прав. Так по всей деревне повелось: пусть нас Доментий рассудит... О чем они сейчас?