– Ты насмотрелся слишком много американских фильмов.

– Тогда просвети меня, учитель.

– Не стану я ничего пробивать, не стану я ни в кого стрелять. Не умаю. Я войду туда, когда Почта будет разрушена.

– Боже! И как же ты собираешься ее разрушить?

– Нормально. Закажу налет русских бомбардировщиков.

Шильке онемел. В течение длительного времени он не мог выдавить из себя ни слова, так что ехали они молча. Во всяком случае, до того момента, пока их снова не остановили. Какой-то старичок в мундире гражданской службы просил помощи.

– Господа солдаты! Помогите. – Он показывал на приличных размеров толпу, под стеклянной, пока что еще целой стенкой крупного универмага. – Они хотя все здесь разворовать.

– Ну так что?

– У меня всего несколько человек. Толп я никак не удержу.

– Тогда повесьте кого-нибудь ради примера, - пошутил Шильке.

– Я не могу. Я не имею права. Они кричат, что у них ничего нет, и что все здесь пропадет напрасно.

Из бокового лаза выглянул Холмс.

– О Боже, дед, зачем множить трудности? Запусти их всех, а через пару минут пускай кто-то крикнет, что в подвале находится огромная бомба. Они удерут скорее, чем вошли.

Старик наморщил лоб и потер подбородок.

– Господи Иисусе! Гениальный план!

– К вашим услугам.

Холмс хотел уже поскорее ехать.

Шильке свалился на сидение. Он написал несколько слов на листочке – приказ для Хайни – и отдал старику, чтобы тот выслал кого-нибудь в штаб-квартиру абвера со срочным сообщением. Потом обратился к Холмсу.

– И как ты это себе представляешь? Я говорю о Почте.

– Где ты видишь сложности?

– Вот просто так закажешь у Сталина бомбардировщики?

– Ну, может, и не непосредственно у Иосифа Виссарионовича. Вот ты помнишь, как рассказывал, что вскоре гестапо и крипо эвакуируют из их зданий?

– Ну да. Ведь южный фронт в любой момент может опереться на последнюю железнодорожную насыпь с этой стороны города. А уж оттуда до их штаб-квартир пара шагов.

– Именно. А вот в хаосе переезда, не возникнут ли у нас какие-то сложности, чтобы захватить побольше из их любопытнейших дел? Это я про гестапо говорю.

– Абсолютно никаких. Я знаю, как это устроить, а твое начальство увенчает тебя лаврами. Генералом станешь.

– Чего и себе желаю, - усмехнулся Холмс. Ему пришлось схватиться за металлическую петлю, потому что ими сильно закинуло, когда сворачивали на Фрайхайтсбрюке. – Короче, я навру начальству, что бумаги находятся в здании Почты, а чтобы я смог туда войти, им придется ее сначала разбомбить, ведь сам же я ломом бить стену не стану.

– Сумасшедший.

Они снова свернули, на сей раз в Уферцайле.

– Подводим итоги: Почты не станет, командование получит тайные дела отдела "Зарубежные Армии Восток", я стану генералом. Ну а бриллианты делим fifty-fifty, в соответствии с договором.

– Ну ты и даешь. Ведь это безумие.

Ватсон свернул на Вильгельмшафенер Штрассе. Здесь, на востоке города, на некоторых деревьях уже была видна первая, очень деликатная и прозрачная зелень. Они как раз ехали мимо зоопарка. Холмс вынул их укрытия бинокль.

– Интересно, а чем сейчас кормят экзотических животных?

– Черт их знает. Наверное, ничем не кормят.

– И что, ведь звери же не сдохнут за просто так.

– И чего это ты сделался таким любителем животных? Кого это волнует?

– Самих животных, у которых возникла большая проблема.

– Не понял. Какая еще проблема?

– А есть ли у смотрителей зоопарка достаточно еды для себя. Чтобы естественная система кормления не повернулась на сто восемьдесят градусов.

– Ага, это чтобы люди не слопали своих подопечных. Но… оно вроде как черепаший суп весьма вкусный.

– Ага, а пекари совсем как свинина, так?

Они заехали в улицу вилл, окруженных деревьями. Во многих садах уже работали люди, убираясь после зимы.

– Ты гляди, мы едем по улицам одного и того же города с запада на восток, а мне кажется, словно мы движемся на машине времени.

Шильке кивнул.

– Правильно. Как будто мы минули несколько эпох.

Ватсон остановился на широком подъезде перед большим одноэтажным рестораном. Все выходили, разминая кости, после поездки на этой неудобной бронированной машине. Им никто не открыл двери, гардеробщика в средине не было. Одежду прибывших принял пожилой, хромающий официант.

– Молодая дама уже ждет вас, - указал он рукой направление. – Подать ли господам что-нибудь пить?