– Любопытно, - буркнул Холмс. – Но ведь была еще одна причина, в силу которой ты ненавидел этого типа, так?

– Да, это правда.

– Тогда скажи.

Надя бессознательно оглядывался по сторонам. Он не знал, как это произнести, тем более, в присутствии вооруженных мужчин.

– Он отказал мне в любви, - наконец-то выдавил он из себя.

– О! – вырвалось у Риты. Она прикусила губу, чтобы скрыть замешательство. – Это… тоже важная причина.

Она опустила голову, чтобы скрыть рисующуюся у нее на лице растерянность.

– А ты воспользовался случаем и убил его?

– Нет. Было еще одно письмо. Потом.

– Так?

– Офицер крипо написал, что он такой же, как я. Что он боится тронуть Краузе, так как этот гад знает много и о нем.

– Ага, все ясно, - вздохнул Холмс. – Еще он написал, что, случае чего, он станет тебя прикрывать, что сам он очутился в неудобной ситуации, а все случившееся требует радикального разрешения, и что кто-то обязан этим заняться.

– Именно так и было.

– И ты решил проблему окончательно.

Надя печально кивнул.

– Ну что же, - Холмс закурил. – Это уже все как-то держится. Хотя, во всей Германии трудно найти более наивного типа, чем ты.

– Любовь, которой отказали, делает слепым, - вмешалась Рита.

Шильке с этим тоже согласился.

– А вот скажи мне еще вот что: кем был Краузе? Специалистом по произведениям искусства? Ювелиром? Пчему он оказался в группе упаковщиков?

Надя поднял голову.

– Он был специалистом по аккумуляторам, - сказал гей.

– Что?

– Специалистом по электрическим аккумуляторам. Он работал на постройке подводных лодок.

Шильке с Холмсом обменялись взглядами. Они не успели обменяться хотя бы словом, как недалекий взрыв обсыпал их землей. Останки каких-то выброшенных из могил двух тел грохнули в яму. Сидящие в яме солдаты начали орать. Один только Холмс сохранял деланное хладнокровие.

– Эй, вы, там! – крикнул он останкам. – А ну не толкаться. Еще не время на всеобщее воскрешение.

Рита начала истерически смеяться. Но через минуту ей удалось взять себя в руки.

– Еще не пасха, - прибавила она. – Даже Иисус еще не воскрес.

Ситуация в окопе казалась контролируемой. Но стало ясно, что дальнейший допрос должен проводиться в более цивилизованных условиях. Дрожащий от страха Надя обхватил себя руками.

– А ты, случаем, не встречал здесь кого-нибудь знакомого? – спросила Рита.

– Да, да, тут есть еще один их группы упаковщиков, - сказал он, указывая рукой направление. – Метрах в тридцати отсюда. Я вчера его видел.

– Кто?

– Фамилия мне не известна. Его зовут Хайнц.

– Умная девочка, - буркнул Холмс. – Эти гады выслали сюда всех, от которых хотели избавиться.

– Что ж, пойдем за ним, - вздохнул Шильке. Перспектива идти дальше по опасному окопу его не вдохновляла.

– Погодите. Мне на сегодня уже хватит, - сказала девушка. – Может, давайте сделаем так. Я вместе с проводниками проведу Надю в тыл, а вы приведете того другого, а?

И вправду, хитроумная девочка. Черт! Но ему не хотелось показывать сомнений.

– Хорошо. В таком случае, расстаемся.

Их ожидал переход в три десятка метров. Тридцать метров. Как совестливо вычислил Шильке, поход занял у них сорок семь минут, что давало в среднем один метр в полторы минуты. Грохот орудий уже достал его до живого. Но, прежде всего, ужасной была неуверенность. Русские стреляли по передовой, время от времени – переводили огонь дальше. Но никогда они не стреляли в равных последовательностях. Никак нельзя было предусмотреть, когда они бахнут рядом с тобой. Шильке уже чуть ли не молился, чтобы чертова Хайнца не было в окопе, чтобы того отозвали в тыл, и чтобы там, на безопасном расстоянии они моги бы его схватить и допросить.

И молитвы его отчасти были выслушаны.

– Хайнц? – какой-то перепуганный солдатик едва-едва высунул голову из-под ранца. – Землю кусает.

– Как это случилось? – спросил Холмс.

– А никак. Попали в него, и хана.

– Здесь?

– Да здесь, чтоб они сдохли! Если не веришь, сам проверь. – Он указал рукой, на миллиметр поднимая ее над насыпью.
– До сих пор там еще лежит, потому что гиенам не захотелось оттянуть его на пару метров дальше.

Холмс проверять не собирался.