– Да, – твердо ответил Мишель.

– Тогда твое время пошло, – кивнул Ноэль. – По истечении двадцати четырех часов у тебя в голове должно быть готовое решение. На этом собрание Совета Ангелов объявляется закрытым.

Триша крепко обняла возлюбленного.

– Прости меня, – шептала она. – Это все из-за меня. Я во всем виновата.

– Ты не сделала ничего плохого, – ответил Мишель, глядя прямо перед собой остановившимся взглядом. – Это мне напоминание о том, что нельзя просто так влюбиться в прекрасного демона.

Он нежно погладил ее по голове.

– Пойдем отсюда, – попросил он. – На сегодня с меня хватит. Я должен все хорошенько обдумать.

И они, взявшись за руки, направились к выходу из злосчастного зала. Им предстоял нелегкий выбор, но теперь они были друг у друга, и уже ничто не могло их разделить...

Они отправились сразу на третий уровень, где их ждал взволнованный Самуэль.

– Это несправедливо! Они не могут так с тобой поступить! – возмущался Архангел. – Это нечестно!

– Перестань, Самуэль. Уже ничего не поделаешь. Зачем мучить себя ненужными размышлениями о несправедливости жизни? Нужно искать выход из сложившегося положения. Нет времени на сожаления.

Самуэль хотел что-то возразить, но тут вмешалась Триша.

– Я не позволю тебе лишиться всего из-за меня! Раз уж мне придется просто жить здесь – я согласна и на это. Лишь бы с тобой все было хорошо.

– Ты не знаешь, о чем говоришь, – покачал головой Мишель. – Остаться без ангельской силы то же самое, что стать смертной. Ты не сможешь абсолютно ничего. Только наблюдать за происходящим со стороны, понимая, что этому одиночеству не будет конца...

– Раньше так поступали с провинившимися или предавшими Небесное царство Ангелами: чтобы не уничтожать их, у них забирали силу, – объяснил Самуэль. – Но в таком состоянии они не могли долго существовать. В конце концов все они проходили обряд перерождения.

– Что это за обряд? – поинтересовалась Триша.

– Это значит, что твоя энергия сливается с общим вселенским потоком энергии, давая жизнь чему-то новому. Или кому-то... – ответил Самуэль.

– Проще говоря, ты перестаешь существовать раз и навсегда, – подытожил Мишель.

Триша в страхе раскрыла глаза.

– И почему они обрекли меня на это, даже не попробовав дать мне шанс? – дрожащим голосом спросила она.

Мишель усмехнулся:

– Они обрекли не тебя, а меня... Они прекрасно знали, что я не позволю тебе пройти через такое.

– Это все Птолемей со своими дурацкими высказываниями! – злился Самуэль.

– Этот глупыш тут ни при чем, – хмыкнул Мишель. – Его слова никогда не воспринимались Советом всерьез. А вот Габриэль меня поразил... Не ожидал от него такого!

Триша выглядела подавленной. Она не смотрела на Мишеля, углубившись в свои мысли.

– Можно, я немного прогуляюсь по городу? – спросила она. – Мне нужно привести мысли в порядок.

– Конечно, милая, – кивнул Мишель. – Только не потеряйся.

Он поцеловал ее в макушку. Триша расправила свои белоснежные крылья, подаренные Создателем, и направилась к центру Райского города.

– Присмотри за ней, – тихо попросил Мишель Самуэля. – Не хочу, чтобы она наделала глупостей.

Самуэль кивнул, незаметно направляясь за девушкой.

Оставшись наедине со своими мыслями, Мишель присел у корней векового дуба, росшего прямо на входе в город. Казалось невероятным, чтобы его жизнь так кардинально поменялась за столь короткое время. Когда он решился просить Совет о снисходительном отношении к Трише, он не думал, что ценою этого станет лишение звания Архангела. Теперь ему придется проститься с самым верным своим другом... Он закрыл глаза, представляя золоченые крылья Пегаса, его длинную гриву, большие, совсем как человеческие, глаза.

Влажная морда тыкнулась в его ладонь. Открыв глаза, Мишель улыбкой поприветствовал небесного скакуна. Пегасу достаточно было одной мысли, чтобы понять, что он нужен Ангелу. Мишель ласково потрепал лошадь по холке. Тот довольно заржал.

– Придется нам теперь по раздельности... – сдавленным голосом произнес Мишель.

Пегас недовольно фыркнул, переминаясь с ноги на ногу.

– Ничего не поделать, так решил Совет, – он опустил голову на колени.

Пегас подошел ближе, тыча мордой в плечо хозяина, как будто пытаясь успокоить его.