Шрифт:
– Конечно.
– Крюк кивнул и задумался, мог ли Тимоти увидеть грусть, заполнившую каждую клеточку его тела.
– Это был хороший сон,- улыбнулся Тимоти.
– Согласен.
– Капитан?
– Да?
Тимоти колебался.
– Ты действительно настоящий мой брат?
Крюк с печалью посмотрел на своего брата, уголки губ опустились.
– Я же говорил тебе, мальчик, я не лгу.
Тимоти сделал несколько шагов навстречу, посмотрел на уставшее лицо Крюка и закусил нижнюю губу.
– Я ужасно рад, что встретил тебя. Ты даже лучше, чем я себе представлял.
Крюк улыбнулся.
– Взаимно.
Тимоти зевнул.
– Мне пора уже.
Крюк прошел к двери и толкнул ее, открывая, Тимоти шел за ним. На проходе Тимоти остановился.
– В чем дело?
– настороженно спросил Крюк.
– Если ты действительно мой брат...
Он вытянул свои маленькие ручки и простодушно, без смущения обнял его. Крюк положил руку на его голову и всхлипнул. Объятие ослабло.
– Возвращайся на свой корабль, капитан, - произнес Крюк.
Тимоти радостно ему улыбнулся, пригладил волосы и пошел к своему кораблю.
Подошел Старки.
– Он ведь не перейдет обратно, сэр?
Крюк вздохнул, наблюдая, как его брат уходит.
– Нет, Старки. Я не буду убивать детей.
Тимоти Крюк и его корабль мечты медленно растворялись вдали, Тимоти вернется в Лондон, а Испанский Мэйн обратно на берег.
Глава 26
Джеймс Крюк ходил по палубе Испанского Мэйна туда-сюда, бормоча что-то под нос. В последнее время он часто так делал, так как, с тех пор, как он вернулся к берегам Нетландии, неудачи преследовали его одна за другой. И большая часть этих бед, что не удивительно, происходила из-за Питера Пэна.
Через пару недель после того, как они покинули Килхаул, Крюк потерял партию пиратов. Увлеченность Питера пиратами и мечтателями помогла ему в этом вопросе, пополняя его экипаж, поскольку новые пираты время от времени появлялись, но, тем не менее, это было неприятно. Питер прятался ночью на борту корабля Крюка, а утром другого члена экипажа находили где-то мертвым. Это ужасно расстраивало, и обычно приводило к тому, что Крюк терял время и сон. Все это под бесконечным натиском мыслей о его брате, мучающих ночами, надеясь увидеть его снова, думая, не принесет ли его Роуз. Интересно, поскольку Тимоти явно Мечтатель, что Пэн собирался делать дальше, после Тимоти. Крюк так и не увидел больше своего брата. Он просто потерял сон.
Его волосы были длинными и взъерошенными, а под глазами были темные круги. К счастью, это отвлекало внимание от разросшейся растительности на его подбородке и над губой. Ему отчаянно хотелось спать, но это была роскошь, которую ему вряд ли доступна. Поэтому он ходил взад и вперед, взбешенный, как в клетке на Испанском Мэйне. После этого было выполнено значительное количество ничего, прежде чем решился на короткий отпуск из тюрьмы.
Он остановился возле рубки и позвал,
– Старки!
– Слушаю, капитан.
– Старки очутился рядом в мгновение ока.
– Я собираюсь покинуть корабль ненадолго.
Лицо Старки слегка побледнело, но он не выказал протеста.
– Да, капитан.
Крюк прислонился к борту корабля и начал всматриваться в море, постукивая крюком по дереву. Старки колебался, и это понятно. Покидать корабль на любой промежуток времени, учитывая обстоятельства, было ужасно безответственно.
– Думаешь, это неразумно?
– спросил Крюк, глядя на Старки.
Тот вздохнул.
– Капитан, нас атакуют со всех сторон. Если Пэн заявится сюда, и вас не будет с нами, тогда, боюсь даже представить, что случится…
Крюк некоторое время размышлял над этой мыслью, уставившись в глубину моря. Это было то, с чем он боролся несколько дней. Как мог он, капитан этого судна, взять отпуск, когда они находились под страхом постоянной атаки? Это было глупо и эгоистично, но нервы его быстро поистрепались. Он почти не ел последние несколько дней и не причесывал волосы.
Постукивая по борту крюком, он раздумывал.
– Пэн обычно по вечерам не атакует.
– Это правда, сэр. Он ждет, когда наступит полночь, чтобы потом убить тех, кто на посту.
Крюк поднял голову и уставился на Старки.
– А будет ли это чересчур не по-капитански, покинуть корабль всего на чуть-чуть?
Крюк знал, конечно, наперед, что Старки ответит, и что это будет расходиться с его собственным мнением. Но он все же спросил, горячо желая, чтобы кто-нибудь одобрил его уход, неважно насколько фальшиво звучало бы это согласие…