– Я должен идти, - сказал он, только тогда поняв, что вокруг них чернеют сумерки.

Она дрожала всем телом, но выдавила:

– Как и я.

Она повернулась, чтобы уйти, и он поймал ее за руку.

– Я буду там, в то же время, когда ты придешь ко мне.

Она криво усмехнулась ему, поцеловав уголок его губ.

– Конечно, будешь.

Тигровая Лилия исчезла, и Крюк стал возвращаться на Испанский Мэйн. Чувство тревоги, которое он должен был испытать, было замаскировано опьянением от женщины, и Крюк обнаружил, что думает о ней. Он хотел быть поглощенным ей, чувствовать ее в каждом кусочке своей души. Она стоила каждую секунду его пленения в Неверлэнде. Она стоила всего.

Старки, однако, не согласился бы с этим. Ибо, когда Крюк добрался до Мэйна, Питер нанес удар.

Капитан стиснул челюсти и всадил свой крюк в мягкое дерево стола. Мелкие щепки брызнули и посыпались на пол. Он вытащил крюк, пока не дошел до конца стола, а затем подошел к своему окну. На нем был тонкий слой инея. Крюк прищурился.

– Старки!
– заорал он, с рокотом в голосе.

Старки появился через секунду после того, как его позвали.

– Да, капитан.

Лицо его первого помощника было мрачным и обвиняющим. Крюк проигнорировал это.

– На этом окне иней.

– И?
– Старки стиснул зубы и повернулся к двери, и ноздри Крюка раздулись. Он в два огромных шага догнал и поймал плечо Старки своим крюком.

– Не надо быть таким наглым, и уходить от меня.

– Простите, сэр, - сказал Старки низким и неискренним голосом.

Крюк нажал металлом на плечо Старки и повернул мужчину к себе.

– Я твой капитан. Не наоборот. Не забывайся.

Старки смотрел ему в глаза, глаза его были жесткие и сердитые.

– Конечно, Капитан.

Нос Старки дернулся, и Крюк не испугался, знакомого, сердитого жеста его отца.

– Прости?
– сказал Крюк, глаза горели от гнева.

– Прошлой ночью умер человек, сэр. Снова. А вы обеспокоены инеем на окнах?

Голос Старки поднялся на децибел.

– Ты считаешь, что это моя вина?

– Считаю.

Брови Крюка взлетели вверх. По правде говоря, он был почти впечатлен смелостью Старки. Но он решительно склонился к разъяренному мужчине. Его голос опасно понизился, и он показал своим крюком на пирата.

– Ты, Старки, первый помощник. А я капитан Крюк. Прежде, чем я взял на себя управление этим судном, вы были никем. Вы все время пили и вас постоянно убивал тот мальчишка. Не забывай об этом.

– Простите меня, капитан, - сказал Старки, покраснев, - но что именно изменилось?

Крюк, тяжело дыша, ударил мужчину по лицу своей правой (что, к сожалению, для Старки, больше не было рукой), прочертив четкую кровавую линию на щеке. Старки моргнул и встал прямо, глядя на капитана. В его глазах не было ярости и сарказма.

Крюк приблизился к лицу Старки и сказал:

– В следующий раз я не буду колебаться, чтобы убить тебя.

Мышцы дернулись в челюсти Старки, но он кивнул своему капитану.

Крюк отступил на шаг и глубоко вдохнул, успокаивая себя.

– И так, Старки, как я уже говорил, на моем окне иней. Пэн исчез. Опять.

– Да, - сказал Старки, стоя неподвижно, и лицо его было лишено выражения.

– Как он мог снова уйти?
– сказал Крюк, нахмурившись.
– Он только что вернулся.

Лицо Крюка горело, окрасившись в темно-красный цвет. Пэн снова ушел. И еще не было времени, когда бы он хотел убить этого мальчишку еще больше. Это было невыносимо.

– Я не знаю, сэр.

Крюк дернул крюком, указывая на дверь.

– Оставь меня, Старки.

Старки не нужно было повторять дважды. Он закрыл за собой дверь Крюка чуть сильнее, чем было необходимо, и Крюк закатил глаза. Он поднял носовой платок и сложил его на крюк, вытер с него кровь Старки. Старки всегда был прав, и это бесконечно огорчало. Он сам виноват в том, что прошлой ночью умер другой человек, и даже один человек в данный момент был немалой потерей. Их число резко сокращалось. Сейчас на его корабле осталось менее тридцати пиратов.

Ну, конечно, Питер улетел. Было бы неосмотрительно с его стороны позволить капитану осуществить его сокровенное желание - вонзить в него крюк. И он мало что мог сделать, чтобы исправить ситуацию. Поэтому пришлось воспринять это как подарок.

Он вышел из каюты с высоко поднятой головой, пройдя мимо Сми, который сминал пальцы и смотрел в пол, а Гекко, Лапша и Тэтчер негромко переговаривались между собой и едва осмеливались бросить на него взгляд. Дорогу перегородил ему Джукс, и Крюк прищурился.