— Фу-у-у, ну и пылища же тут, — сморщила нос Надя.

— А я люблю такой запах. У нас в хранилище, ну, там, где всякие книги и учебники хранят, тоже так пахнет. Это запах пыли, — пожала плечами Люба, втягивая воздух.

— Мне тоже нравится, — поддержала подругу Вера, с интересом оглядываясь. В домике было только одно небольшое, прорубленное в досках окно, и комната почти полностью была погружена в полумрак; что творилось в углах, различить было невозможно. Под окном стояла лавка, а на противоположной стене висело небольшое деревянное изваяние: распятый на кресте Иисус Христос. Его тело было покрыто трещинами, пальцев не было, а у носа не хватало изрядной части. В тени висело несколько старых, потемневших и потрескавшихся прямоугольных картинок: икон.

— Не похоже на дом бомжа, — заметила Вера.

— Да, — пробормотала Люба, оглядывая распятие.

— Я знаю, что это, — раздался свистящий шепот Нади. — Это часовня, причем очень старая!

— Вот здорово! — воскликнула Люба.

— Только вот что мы с ней будем делать? — размышляла Вера. — Рассказать кому-нибудь про неё, или нет?

— Ты что, конечно нет! — возмутилась Люба. — Здесь же так классно, можно что хочешь сделать. Смотрите, тут даже скамейка есть!

С этими словами Люба села на вышеупомянутую. Раздался грохот, поднялась туча пыли, через секунду стала слышна неразборчивая ругань. Когда пыль рассеялась, перед подругами предстала Люба, сидящая на полу между двух обломков скамьи, с тонким слоем пыли на волосах и одежде и с довольно глупым выражением лица.

— Ох, больно ведь! — воскликнула она, потирая место пониже спины.

Девчонки посмеялись, отпуская едкие замечания про то, что у Любы пострадала самая «думающая» часть тела, однако поняли, что надо быть осторожными.

— Ну вот, теперь у нас нет скамейки. Уверена, что всё остальное тут такое же… — проворчала Люба, на время утратив интерес к часовне.

И все же, друзья продолжили исследовать помещение. Люба с Верой вслепую шарили по углам, то и дело спотыкаясь и охая, а Надя стояла поближе к окну и подозрительно изучала стены на предмет наличия пауков и других насекомых.

Внезапно Вера остановилась, глядя прямо перед собой.

— Эй, в чем дело? — поинтересовалась Надя.

— Смотрите! — Вера возбужденно ткнула пальцем в стену.

— Чего? — Люба и Надя в недоумении уставились на абсолютно пустую поверхность.

— Неужели не понимаете?!

— Нет…

— А вы приглядитесь!

— Хватит орать. Я не понимаю…

— Что… А-а-а… Ух ты! А как это?.. — Люба удивленно заморгала.

— Дошло? — удовлетворённо спросила Вера.

Стена почти ничем не отличалась от остального «интерьера» комнаты. Почти. Все вокруг было покрыто толстым слоем пыли, абсолютно все… За исключением довольно большого участка этой стены.

— Значит, не так давно здесь побывал кто-то. До нас, — задумчиво произнесла Вера.

— И унес отсюда что-то довольно большое, — добавила Надя. — Судя по форме отпечатка, овальное. Хотя на полу следов, кроме наших, вроде нету… — она боязливо огляделась.

— А с чего ты взяла, что не так давно? — подняла тонкую бровь Люба, скосившись на подругу.

— С того, что если бы этот кто-то был здесь хотя бы пару месяцев назад, то пыль бы сюда снова нападала. А её нет, — раздраженно ответила за подругу Надя.

— Ну, здесь очень многие выгуливают своих собак. Предположим, гуляли здесь человек с собакой, а потом пошёл снег, и этот человек увидел неподалёку эту… часовню, и решил здесь спрятаться, — пожала плечами Люба. — А что до того, что здесь что-то стояло… Нет, слушайте, а если кто-то специально пошел в эту часовню, что бы украсть… ну, то, что здесь стояло или висело. А… А вдруг здесь, например, висела картина в золотой раме с изображением какого-нибудь апостола… нет, Святой Марии, ну или там кого-нибудь ещё, не важно. И этот человек эту картину в золотой раме тихонечко стырил. И продал где-нибудь за большие деньги, — сумбурно изложила девочка, сопровождая Идею бурной жестикуляцией.

— Часовня слишком маленькая и бедная, что бы здесь могло быть что-то ценное. Да и вообще, ты уверена, что изображения святых делали в овальных рамах? Да еще таких размеров? — усомнилась Надя. — Здесь же вон везде висят квадратные…

— А, кто его знает. Что мне, по-твоему, ещё и историю учить? Ну, я ещё понимаю, когда Барисова[1] вызывать должна, а так…

— Знаете, по-моему, про это надо спросить у Максима[2]. Он в этом виртуоз, — Вера говорила, внимательно глядя в один очень пыльный и темный угол. — Эй, а это что?

Вера нырнула в темноту. Раздался короткий грохот, и девочка вылезла из тени. Вся в пыли и с паутиной на носу и ушах, она волокла по полу что-то очень тяжелое.

— Ну, может мне кто-нибудь поможет, а? — раздался её недовольный голос.

Подруги кинулись помогать, и скоро на свет божий появилась какая-то длинная пыльная железяка. Надя быстро очистила железку от паутины. Это оказался очень красивый старинный медный пюпитр ажурной ковки, украшенный резьбой. На нём покоилось нечто, контуры которого было невозможно различить из-за обилия грязи. Кое-как посрывав паутину, сдув пыль и ещё какой-то мусор, девочки узрели что-то, отдаленно напоминающее огромную книгу в кожаном переплете и, по-видимому, когда-то украшенную позолотой, которая сохранилась только на тиснёном названии книги в виде едва заметных блесток по краю букв, написанных на незнакомом языке. Книга была закрыта на гигантские железные защёлки, и девочкам пришлось немало потрудиться, прежде чем изрядно проржавевшие замки поддались.