Именно по этой причине он решил упражняться в стрельбе за пределами Зимнего: можно было остаться во дворце, заняв одну из комнат, где он сам и его братья нередко оттачивали свои навыки владения огнестрельным оружием, однако что-то — возможно, даже бессмысленная паранойя — настаивало держать происходящее в секрете.

— Держите.

Гладкое темное дерево послушно легло в руку, изящные линии на металле вызывали крайний интерес, но времени на любование оружием не было; обняв ладонью рукоять, Катерина с легким опасением разместила указательный палец на спусковом крючке и замерла, пытаясь вспомнить, как держал пистолет ее брат, когда однажды ей удалось подловить его во время урока. Он выглядел так небрежно-расслабленно, спокойно, сохранял отменную стойку и правую кисть за спиной, словно бы танцевал с дамой на великосветском приеме, а не целился в очередную мишень. Бесспорно, их физические силы были несравнимы — Петра с детства обучали стрельбе, а она разве что могла угрожать преступнику вилочкой для устриц, но все же тень разочарования промелькнула на ее задумчивом лице, когда с усилием натянутая рука качнулась из стороны в сторону. Сохранять баланс оказалось практически невозможно.

— Дуэльная стойка действительно подразумевает вытянутую от плеча руку, — кивнул наблюдающий за ней цесаревич, — но Вам, смею надеяться, вызов принимать не придется, поэтому достаточно уметь из более простой позиции попасть в противника. Времени целиться, вполне возможно, не будет, так что стрелять лучше из упора. Расслабьте руку и начните подтягивать запястье к себе.

Катерина осторожно согнула локоть, стараясь удерживать оружие все так же перед собой. Стоило это сделать, как немалый вес перестал отчетливо давить на напряженные мышцы, и даже, кажется, дрожь ослабла. Однако если б только одно это влияло на удобство управления пистолетом: пожалуй, даже броситься на преступника с ножом было бы легче, и княжна, бесспорно, предпочла бы этот вариант, если бы не присутствовала высокая вероятность наличия огнестрельного оружия у ее противника. Стиснув зубы, она пыталась найти комфортную позицию, то сильнее подтягивая кисть к себе, то отводя от груди.

Николай, намеренно давший ей такую возможность, скользя взглядом по неуверенно колеблющейся фигуре, оценивал стойку, раздумывая над тем, как лучше ее скорректировать: если бы речь шла лишь о дуэльном мастерстве, проблем бы не возникло, но Катерина должна была научиться обращению с пистолетом в движении, в критической ситуации. И это накладывало определенные требования абсолютно на все.

— Вы напряжены, — прокомментировал Николай, — а рука, напротив, слишком свободна, — осторожно накрыв ладонью ладонью ее запястье сверху и надавив, он продолжил, — она должна быть согнута ровно настолько, чтобы создать упор в локте. Чувствуете?

— Запястье не уходит больше вниз? — глухо предположила Катерина, пытаясь как можно точнее определить то, на чем акцентировал ее внимание цесаревич. Тот улыбнулся и, понимая, что стоящая к нему спиной княжна этой эмоции все равно не увидит, подтвердил ее правоту:

— Именно. Если оружие нельзя увести с линии взгляда — положение руки верное.

Ладонь скользнула с запястья вверх; дорожка, что она прошла, отозвалась покалыванием, и все, что оставалось Катерине — молиться, чтобы ее реакция осталась незамеченной. Мягкое давление на плечо и тепло где-то в районе талии, куда легла вторая рука. В том, что это занятие для нее станет мучительным, сомнений иметь не приходилось, но надежда на то, что оно пройдет чуть легче, пыталась теплиться где-то внутри. Там, где билось о ребра сумасшедшее, глупое сердце.

— Не разворачивайтесь боком к цели, — пояснил свои действия цесаревич, — смотрите на нее прямо: держать курс станет намного проще, рука получит дополнительную опору. Равновесие зависит от того, как Вы поставите спину и ноги, — продолжил Николай, отходя от нее, — выведите вперед опорную и немного подайтесь вперед, иначе после выстрела Вы рискуете оступиться и упасть. — Понимая, что сейчас объяснять положение корпуса нет смысла, он добавил: — Попробуйте выстрелить из той позиции, которая сейчас Вам покажется удобной: только прочувствовав отдачу, Вы поймете, как должны держаться.

Катерина сдержано кивнула, будучи полностью сконцентрированной на маячащей впереди круговой мишени; пытаясь представить себя непоколебимой скалой, она все же для пущей уверенности поместила и вторую ладонь на рукоять из березового капа, свободный указательный палец лег поверх уже находящегося на спусковом крючке. Несмотря на то, что перед ней расплывалось картонное безжизненное изображение, внутренняя дрожь отчего-то не унималась, как если бы она целилась в человека или хотя бы зайца. Подавив в себе острое желание зажмуриться, напротив, сильнее распахивая глаза, она резко с усилием нажала на фигурную стальную скобу; тугой ход, защищающий от случайного непоправимого жеста, сейчас был не лучшим выбором.

Неожиданный — как бы она ни готовилась к нему — звук, прокатившийся по помещению, вызвал какой-то тяжелый вздох, и вместе с ним она сделала большой шаг назад, силясь удержаться от падения. Рука еще в момент выстрела ушла в сторону, тем самым смещая линию огня: цесаревич нарочно увеличил долю пороха, чтобы усилить пробивную способность оружия.

Ожидать с первой попытки великолепного результата было бы глупо. При всей своей неосведомленности в некоторых вещах, Катерина не питала иллюзий относительно собственных способностей. Сейчас ее разум занимали новые ощущения, порожденные чем-то, к чему, возможно, она бы никогда не прикоснулась, если бы не череда трагических событий. Непроизвольно оглаживая пальцем шероховатую вязь, инкрустированную золотом, она смотрела на дамасскую сталь ствола и пыталась распознать те эмоции, что будили в ней эти прикосновения. Что-то сродни восторгу, детскому, словно перед ней разворачивалось настоящее чудо.

— Я не уйду, пока не сумею попасть хотя бы в третий круг.

Упрямство, не так часто проявляемой Катериной, сейчас выплескивалось через край и заставляло зеленые глаза разгораться сумасшедшим огнем; ей овладел азарт и желание доказать — себе в первую очередь — что даже женщина может освоить мужское дело. Николай усмехнулся; отчего-то он предполагал подобную реакцию. И не противился ей. Не будь обстоятельства столь страшными, он бы даже предложил княжне позже освоить и фехтование: ради удовольствия — не дела. Но существовала вероятность, что теперь любые упражнения с оружием будут накрепко связаны для нее с угрозой жизни, и вряд ли она сможет наслаждаться ими.