— Нужен список больных, — поняв, что разговор заходит в тупик, решила Юлька. — Достанешь?

— Да. Я знаю, где он лежит, — кивнула Сова и вышла из комнаты.

— Вот, — вернувшись, Сова положила перед Юлькой регистрационную книгу Бедлама и сунула ей в руки пакет с одеждой медсестры. — Переоденься.

Накинув на себя белый халат и надев шапочку, Юлька занялась регистрационной книгой, читая вслух фамилии заинтересовавших ее больных: «Ричард Дадд[91], Винсент Ван Гог[92]».

— Это художники, — махнула рукой Сова. — Читай дальше.

— Ги де Мопассан[93], Эрнест Хемингуэй[94], Николай Гоголь[95], Сергей Есенин[96], Джонатан Свифт[97], Эдгар По[98], — продолжила чтение Юлька.

— Писатели, — поморщилась Сова. — Дальше.

— Жан Жак Руссо[99], Огюст Конт[100], Фридрих Ницше[101]…

— Хватит, — остановила Юльку Сова. — Это — философы, медальон у кого-то из них. Остальные больные — люди обыкновенных профессий. Я пойду к Ницше, а ты займись Руссо и Контом.

Когда Юлька вошла в палату Жан-Жака Руссо, тот не обратил на нее внимания. Одетый в просторный, подпоясанный архалук, широкие шаровары и меховую шапку, Руссо нервно расхаживал по палате, что-то бормоча и напевая какие-то мелодии.

— Господин Руссо! — нерешительно произнесла Юлька.

Руссо повернул голову к Юльке и засиял улыбкой:

— Вы не находите, что моя одежда чрезвычайно гигиенична?

— Наверное, — осторожно ответила Юлька. — Извините за некорректный вопрос: у вас находится Медальон Времени?

Жан-Жак Руссо надулся, словно нашедший золотое зерно индюк.

— Я — создатель теории общественного договора, согласно которому верховная власть в государстве принадлежит народу, — высокомерно заявил Руссо. — Я ввел понятие референдума, обязательного мандата и отзыва депутатов избирателями. И мне, такому человеку, думать о каком-то медальоне?!

— Но, может быть, Штефан, — предложение Юлька не закончила, прерванная язвительным хохотом философа.

— Этот холуй сатрапа?! Я плюю ему в спину, когда он проходит мимо!

Внезапно Лицо Руссо исказилось. Блуждая глазами по сторонам, он подбежал к Юльке и вцепился ей в руку:

— Меня хотят отравить! Сделайте что-нибудь!

— Постараюсь! — освободившись от захвата рук душевнобольного, Юлька медленно вышла из палаты философа, чьи идеи подняли когда-то народ Франции на революцию 1789 года, превратив страну из монархии в республику. В памяти возникли строчки из стихотворения Анри-Огюста Барбье: «Смотрите: душевнобольной человек — лишь тень человека — томится годами под мрачными сводами в страшном Бедламе. Плачевное зрелище! Вот он бредет, низвергнутый в дикую тьму идиот…».

Когда Юлька вошла в палату основателя позитивизма и социологии Огюста Конта, тот, стоя на коленях перед пустым креслом, молился, непрерывно повторяя «моя единственная любовь — Клотильда» и изречения итальянских, латинских и испанских мыслителей.

— Здесь она сидела, когда посещала мое жилище — обращаясь к Юльке, скорбно произнес Конт.

— Примите мое сочувствие, — склонила голову Юлька.

Вздохнув, Конт поднялся с колен.

— Как все тленно! — грустно сказал философ. — Когда-то я пытался объединить умственный мир человечества на научной почве, исключив теологию и метафизику. А сейчас сам плыву по морю суеверия.

Еще раз вздохнув, Конт спросил у Юльки:

— Вы что-то хотели?

— Вам Штефан ничего не передавал на изучение?

— Штефан? Этот душегуб? — сплюнул на пол Конт. — Я его и близко к себе не подпускаю, да и остальные тоже — кроме Ницше. Фридрих видит в Штефане и его властительном кровопийце сверхчеловеков, стоящих по ту сторону добра и зла. Что поделаешь: душевнобольной!

— Значит, о Медальоне Времени вам ничего не известно? — задумчиво констатировала Юлька.

— Не знал, что у времени есть медальон! — усмехнулся Конт. Внезапно его глаза, до этого спокойно созерцавшие Юльку, напряглись, словно увидели нечто отвратительное. — О каком медальоне вы говорите? О том, что носила Клотильда? Хотите сказать, что я его украл?

Глаза Конта стали белыми от ярости.

— Смотрите: у меня ничего нет, — закричал Конт, сметая на пол лежавшие на столе безделушки и стоявшие на полках книги. — Задумали оболгать, унизить перед ней!

Юлька замерла в испуге, не зная, что делать.

Внезапно черты Контова лица разгладились. Моргнув глазами, словно он проснулся, Конт с недоумением уставился на разбросанные по полу предметы, нагнулся и начал их собирать. Повернувшись, Юлька тихонько вышла из палаты и направилась по коридору в поисках Совы.