Шрифт:
— Смотрите: вплотную к лесу стоит странное сооружение: с трубой, печными заслонками! — воскликнула Мышка. — Это не чудище?
— Вовсе не чудище, — из-за трубы высунулась чумазая бородатая голова. — Здесь я, Емеля: лежу на печи, жду калачи. У вас ничего вкусненького нет?
Путешественницы растерянно переглянулись и развели руками:
— Нет.
— Так всегда, — загрустил Емеля. — Кто бы ни проходил — помочь не может.
— Что случилось? — спросила Сова.
— После свадьбы с царевной решил в последний раз на печи покататься.
Но поленился дровами запастись: на середине пути они закончились. С тех пор здесь и лежу. От неухода печь трещинами покрылась, дымоход засорился, да и я бородой оброс.
— Лес рядом: набери дров, отремонтируй печь и езжай к царевне, — пожала плечами Сова. — Что мешает?
— Вы что: забыли? — изумился Емеля. — Я — тот Емеля, который все годы провел на печи. Если я ничего не делал в сказке, зачем мне работать сейчас?
— На опушке леса — куча валежника. Затопим этому лодырю печь: пусть катит к своей царевне! — обратилась к подругам Мышка.
— Не надо топить, — запротестовал Емеля. — Не хочу к царевне: вдруг государством управлять заставит! А у меня и тут дел невпроворот: даже ворон посчитать не успеваю. Идите, куда шли.
Переглянувшись, девушки последовали Емелиному совету. Но не сделали и десяти шагов, как их догнал взволнованный голос Емели:
— Эй, бабы! Если говорящую щуку встретите: напомните, что за ней должок. Пускай мне новую сказку подберет, где только и забот: мед пить и калачи кушать.
Оскорбленные словом «бабы», путешественницы ускорили шаги. Но долго еще долетал до них Емелин голос: «Про щуку-то не забудьте!».
Лес закончился и перед глазами путешественниц предстал красивый, но неухоженный дворец.
— Ступеньки развалились, крыша прохудилась, цветники бурьяном заросли, — недовольно перечисляла хозяйственная Мышка. — Золушкин дворец поопрятней.
Послышался громкий смех и на дворцовое крыльцо выскочил, надрываясь от хохота, ражий детина в красной рубашке, желтых шароварах и белых лаптях.
— Эй, девчата! — заорал детина. — Заходите во дворец. Хлеба нет, зато шуток навалом.
— А вы кто будете? — поинтересовалась Юлька.
— Он — Иванушка-дурачок, — ответила вышедшая вслед за детиной на крыльцо красивая девушка. — А я — Марья-царевна.
— Почему дворец не ремонтируете? — строго спросила Мышка.
— Понимаете, — замялась Марья-царевна. — Иванушка только шутить умеет, с работой у него не получается. Недавно гвоздь пытался забить, так всю стену разворотил. Меня тоже только танцевать учили да на троне сидеть.
А волшебная палочка превратилась в обыкновенную. Поэтому так и живем: неумело.
— Не слушайте ее, — замахал руками Иванушка. — Отгадайте загадку: от короля услышал. Сын моей матери, но не я. Кто это?
— Ваш брат, — ответила Юлька.
— Ошибаетесь, барышня. Это — брат короля.
Иванушка залился радостным смехом.
— Видите?! — вздохнула Марья-царевна. — Сказка закончилась, а дурак остался. И зачем только волшебная палочка меня ему сосватала?!
— Впрочем, — пригорюнилась Марья-царевна. — Может, это судьба — жить с дураком. Многие женщины и такому рады. Пойдем, Ванюша!
Муж и жена скрылись во дворце. — Почему дуракам всегда счастье, а умным — работа? — проговорила, глядя им вслед, Юлька.
— Фортуна не только глупа, но и слепа, — объяснила Сова.
— Наверное, — согласилась Юлька. Она шла, слегка опережая подруг, стараясь не встречаться с ними взглядом. Кто-то из них — предатель. Но кто?
Юльке одинаково не хотелось, чтобы шпионом оказалась Мышка или Сова.
Дорога, пропетляв по полю, свернула к морю. Белые барашки волн, пропахший солью воздух, синева разлегшегося на горизонте неба…
— Нужно узнать, где Великановы горы. Вдруг мы неправильно идем! — забеспокоилась Мышка.
— Возле избушки старуха сидит, дырявое корыто рассматривает, — раздраженно бросила Сова. — У нее и спроси.
Почувствовав Юлькино настроение, Сова держалась напряженнее, чем обычно.
— Объясните, пожалуйста: мы выйдем этой дорогой к Великановым горам? — обратилась Мышка к нахохлившейся возле корыта старушке.
— Здесь каждый выходит к себе: тому, каков он в итоге, — ответила, не поднимая головы, старуха.