В громе аплодисментов Юльке послышался слабый выкрик схватившегося за сердце Марцела: «У меня нет сына!».

— Теперь, граждане, решайте, — Мелет картинно уперся в бок руками. — Я, известный вам с рождения, такой же простой, как вы, или этот подозрительный субъект, прославившийся мошенничеством и алкоголизмом.

Выбирайте!

— Ура Мелету! — грянула толпа. — Правь нами!

— Представляю его правление! — хмыкнула Юлька, обращаясь к своим спутницам. — Пойдемте отсюда: мне стыдно, что я все это слушала.

— Правителя выбирает большинство: такого, какие они сами, или какого они достойны. — Пожала плечами Сова. — Не суши сердце!

Дождь закончился, солнце выглянуло: видишь, как хорошо на улицах!

Прогуляемся по Аттике. Город оказался чистенький, с ровными, вымощенными камнями, улицами и аккуратными домиками. Радуясь солнечным лучам, многие из жителей тоже вышли на прогулку. Греки побогаче были одеты в гиматии[59] и хламиды,[60] на ногах у них виднелись сандалии на пробковой или веревочной подошве, удерживаемые переплетавшимися на икрах ремешками. Часть прохожих щеголяла в круглых фетровых шляпах с полями и низкой тульей. Ремесленники и рабы были одеты в грубые шерстяные хитоны[61] и набедренные повязки, обувь у них отсутствовала.

Юлька обратила внимание, что лицо брили только юноши. Мужчины в возрасте носили короткие волосы, круглую бородку и усы.

Свернув за угол, девушки наткнулись на окруженного слушателями приземистого, с отвисшим животом, короткой шеей и лысой головой старика, заканчивавшего рисовать мелом на тротуаре две окружности.

— В этом круге, Тимей, заключено твое знание о мире, — старик показал на маленький круг. — Вне круга — то, что ты не знаешь. Знание соприкасается с незнанием по линии круга и определяет уровень твоего невежества. Оно незначительно.

— Здесь мое знание, — старик ткнул рукой в окружность побольше. — Видишь, как много я знаю, и одновременно — как велико мое невежество, поскольку линия моего круга имеет с непознанным больше точек соприкосновения, чем у тебя.

— Получается, Сократ,[62] что ты невежественней, чем я?! — изумленно воскликнул молодой парень. — Да, — согласился Сократ. — И еще…

Договорить Сократ не успел. Растолкав слушателей, к нему подбежал, запыхавшись, низенький толстячок — Еле тебя нашел, — пожаловался Сократу толстячок. — Знаешь, что я услышал от твоего студента?

— Подожди, — остановил его Сократ. — Ответь вначале на три вопроса.

— Зачем? — удивился толстячок.

— Чтобы определить, о чём твой рассказ. Вопрос первый: ты уверен, что твое сообщение является правдой?

— Нет, поскольку об этом узнал от студента, — заколебался толстячок.

— Понятно, — улыбнулся Сократ. — Второй вопрос: ты мне хочешь сказать нечто хорошее?

— Скорее наоборот…

— Так, — продолжал Сократ. — Ты собираешься огорчить меня плохим известием, но не уверен, что оно правдиво.

Толстячок явно засмущался.

— Третий вопрос: то, что ты хочешь сказать, принесёт мне пользу?

— Нет, не принесёт…

— Значит, ты хочешь сказать то, что не является правдой, не есть что-то хорошее и не принесёт мне пользу.

Растерянно бормоча: «Извини, Сократ, извини!», толстячок отступил назад и ретировался.

— Какая логика! — восхищенно заметила Юлька. — Если бы не слышала своими ушами, не поверила бы, что такое возможно.

— Ощущение, что Сократ может убедить любого в том, что захочет, — поддакнула Мышка.

— Суд, приговоривший его к смерти за развращение молодежи своими беседами, Сократ переубедить не смог, — возразила Сова. — Помните его последние слова на суде: «Пора идти отсюда, мне — чтобы умереть, вам — чтобы жить, а что из этого лучше, никому не ведомо, кроме бога».

Беседу путешественниц прервали две спешившие к Сократу женщины: переругиваясь между собой, они оттолкнули девушек в сторону и ринулись к философу.

— Вот ты где, бездельник, прохлаждаешься! — закричала худая и носатая женщина.

— В доме хоть шаром покати, денег даже на сыр нет, а он баклуши бьет! — вторила особа помоложе. — Сколько раз учителем в богатые дома звали, а ему, видите ли, некогда!

Сложив руки на животе, Сократ равнодушно созерцал скандалисток.

— Кто это? — спросила Юлька у стоявшего рядом светловолосого парня.

— Сократовские жены: Ксантиппа и Мирто, — ответил светловолосый. — Сейчас домой его погонят.

Парень оказался прав: ругаясь и толкая Сократа в спину, Ксантиппа и Мирто потащили философа прочь.