Немного подумав, Свездиго ткнул пальцем в центральный экран и на нем сразу появилось одноглазое лицо второго капитана Бендиго. Выглядело это так, словно вызов застал второго капитана врасплох и ему пришлось сначала быстро обернуться, а потом всем корпусом развернуться к Свездиго.

– Ученые прибыли?

– Только что, - быстро ответил Бендиго. На его искалеченном в теперь уже незапамятные времена лице ясно читалась растерянность.

– Что прилетело?

– Нечто невообразимое.

– Точнее.

– В нашем атласе нет ничего подобного, - Бендиго приблизил изуродованное лицо к экрану с противоположной его стороны и понизил голос.
– Это что-то огромное, капитан. Мы расположились слишком близко к разрыву, и во время выхода это чудище чуть не размазало нашу скорлупку по своему ложному килю.

– Как это выглядело?

– Это выглядело так, как словно бы огромный фал пытается протиснуться в слишком узкую для него щель, и он как бы до конца не уверен, получится ли у него это проделать, но все равно лезет в нее...

– Я не об этом, - раздраженно прервал Свездиго.
– На что это похоже из известных нам типов?

– Больше всего на линкоры класса "Шива", - сказал Бендиго после короткого раздумья.
– Системные разрушители первого класса. Только раза в четыре больше и в сто раз страшнее.

– Ясно, - сразу как-то поникнув, сказал Свездиго.
– Ладно. Конец связи.

– Капитан?

– Да?

– Мы тут решили немного пошутить и направили ученым мерзавцам специфический посадочный протокол. Должно получиться забавно. Я просто хочу предупредить...

– Вы нашли очень удачное время для своих шуток!
– вспылил Свездиго.

– Они сами виноваты. Не успели пролезть в разрыв и сразу - передача длиной ровно в половину микросекунды, а в ней официальный запрос на посадочный протокол. И это вместо приветствия, а ведь мы готовились к встрече. Это неприкрытое космическое хамство просто галактического масштаба, капитан, а космических хамов принято...

– Ладно, - прервал его Свездиго.
– Как-нибудь разберемся с вашими специфическими протоколами. Если успеем.

Бендиго провел пальцами по уродливому шраму под правой глазницей.

– Если бы нас хотели распылить или глокировать, то мы бы с тобой сейчас не разговаривали, - сказал он, ослабляя горловую застежку комбинезона.
– Какой все же мерзавец наш кок, а я ему никогда и не верил. Да если бы я только знал, что он умеет писать такие научные отчеты, выбросил бы мерзавца в открытый космос вместе с его недожаренными бифштексами!

– О чем теперь говорить?
– быстро спросил Свездиго.
– Когда это висит у нас над головами?

– Верно... верно... Но все же...

– Конец связи.

Экран погас, и взволнованное лицо второго капитана Бендиго причудливо исказившись как бы сползло с руки Свездиго прямо на грязный снег.

Капитан некоторое время изучал бегущие по руке символы, а затем рывком вернул рукав фуфайки в прежнее положение. "Где же ученые?
– подумал он.
– Пора бы им уже и показаться. Не успели выйти из разрыва и сразу официальный запрос на посадочный протокол? Узнаю настоящий научный подход. Даже интересно - что это за деловые и неразговорчивые создания к нам сюда прилетели?"

Как-то незаметно пришли на ум услышанные непонятно когда, непонятно где, примитивные, напыщенные, с отчетливым соленым привкусом коу-плазмы, строки:

Сетевая трава

Пахнет глупостью,

Язвы мира сего зелены,

Разлетаются сны,

И грохочет над полночью

Или тимпан,

Или гроза,

Предстоящей войны...

Вдруг вдали послышались совсем другие, протяжные и приятные звуки. Скрипичный дуэт, сразу же определил Свездиго. Это было легко, так как он уже давно был поклонником безобразной скрипичной музыки, а в особенности - скрипичных квартетов и органа. Это был Бах, "Двойной концерт". Но откуда он взялся здесь, в этой безобразной базарной мгле? Капитан знал, что появление ученых из Галревкома всегда сопровождается несуразными явлениями, но сразу не сообразил связать их с этой музыкой. Он привстал и начал пристально вглядываться в снежную пелену.

В непрерывном рыночном потоке не было ничего необычного. Появляющиеся из-за снежного занавеса покупатели выглядели совершенно обычно, они двигались по своему традиционному рыночному маршруту как всегда. Но звуки двух играющих скрипок все приближались и вдруг в снежном круговороте показались двое. Они были одеты в одинаковые фрачные пары черного цвета и шагали в ногу, словно два солдата императорской гвардии на параде у какого-нибудь местного самодержца. Снежные хлопья уже изрядно присыпали их белые кружевные жабо, и шелковые галстуки-бабочки, и аккуратные бородки-эспаньолки, и плечи, но невероятные музыканты, казалось, ни на что не обращали внимания. Они шли строевым шагом прямо на Свездиго и играли "Двойной концерт" не просто с упоением, а с каким-то невероятным, даже несколько неземным мастерством. А еще у них были абсолютно одинаковые непроницаемые и неподвижные лица.