Придя к этой мысли, я совершенно успокаиваюсь и откидываюсь на спинку кресла. Фургончик «Зеты» несется по утренним улицам Оримы, кое-где еще горит неон, отражается в лужах красными, желтыми, сиреневыми волнами. Наверное, я вижу эти улицы в последний раз. У меня возникает странное чувство, что со мной это когда-то уже происходило, я уже прощался с сумрачной столицей, а яркие огни так же расплывались в лужах.

От юриста я еду домой, по дороге внезапно понимая, что голоден, как зверь. Таня выглядывает из кухни: волосы туго стянуты платком на затылке, руки белые от муки (о, эти руки! Они напоминают сейчас о других).

– А где Жано? Я его любимые пироженки леплю, которые круассаны.

– На работе, - как можно небрежнее отвечаю я, бросая куртку на полку в прихожей, - у нас усиление. Видела же, что творится.

– Видела, - хмурится Танюшка, - вот гады! Детишек не пожалели. Я бы таких ставила к стенке и расстреливала.

– Я бы тоже. Дай пожрать, а?

Таня споро накрывает на стол, у нее уже готовы котлетки, которые она присоединяет к разогретым макаронам и заливает майонезом.

– Танюшка, ты чудо! – совершенно искренне хвалю я, запихивая еду в рот.

– Я знаю, - кокетничает она, а у меня сжимается и сладко-терпко болит сердце.

– Я завтра уезжаю, - сообщаю ей за чашкой кофе.

– У тебя же отпуск!

– Какой отпуск, когда усиление.

Танька вздыхает и поворачивается ко мне чуточку огорченная. Времена, когда она билась в истерике из-за каждого моего дежурства, давно прошли. А сейчас… сейчас она просто ничего не знает. Пусть не знает.

– Ты даже не повидался с Шику, - с укоризной замечает она.

– Замени меня. Своди его в кино, по магазинам, в тир. Да, и не давай Веньяру играть.

В ясных голубых глазах появляется первое беспокойство. Танюшка отряхивает руки от муки.

– Так ты надолго?

– Пока не знаю, как получится.

– Береги себя, ладно?

– Ладно, - совершенно спокойно улыбаюсь я.

Потом звоню Вики. Один звонок, второй, третий. Не берет трубку.

Вечером, играя с Шику в шахматы, ловлю себя на мысли, что не могу надышаться.

– Что с тобой, Дан? Ты какой-то… рах драххум…

– Какой?

Шику хмурится, пытаясь подобрать аналог нарского словосочетания в международном. Выходит что-то вроде «сам не свой».

– Да, - медленно провожу ладонью по вспотевшему лбу, - да, ты прав.

– Что-то случилось?

– Уезжаю, - объяснять что-то Шику куда сложнее, чем Тане. И вовсе не потому, что он не понимает, напротив, нарьяг поймет куда лучше. Испугается еще. Я для ребят гарант не только стабильности, но и самой жизни. Они еще не привыкли к тому, что оримские законы защищают граждан, они еще сами за себя, как в лесах Нарланда.

– А когда вернешься?

– Как получится, - опускаю глаза под испытующим взглядом бледно-голубых глаз и снова набираю номер.

– Вики звонишь?

– Да.

– Она в Рекон уехала, вернется поздно вечером, - докладывает Шику. Они с Вики друзья, но про обстоятельства знакомства с тобой мальчик молчит, как рыба.

– Хорошо, - и мы продолжаем игру.

Вики звонит сама.

– У меня одиннадцать пропущенных звонков, - недоуменно говорит она и, мне кажется, улыбается при этом.

– Надо поговорить, - коротко отрезаю я. Вики замирает, я снова сказал что-то не то… вернее, как раз то и так, как говорил ты.

– Я допоздна в лаборатории. Приезжай, я предупрежу охрану.

Что ж, так даже лучше.

Бойцы «Зеты» не спрашивают, куда меня несет на ночь глядя, прыгают в машину, укладывая на колени тяжелые «Зубры». В «ОримаМедикал» еще кипит жизнь, в широком холле многолюдно и шумно, работают кондиционеры. Суровые охранники в серой форме поднялись навстречу, сшиблись плечами, как скалы. Мой сопровождающий подтверждает мою личность и отступает к двери, деликатно предоставляя меня самому себе. Я пожимаю плечами и иду к лифту.

Видеть невестку в белом халате и в очках настолько непривычно, что я замираю в дверях. Такая она похожа на зануду мисс Гарден, и ощущение ожидания тепла, чего-то уютно-родного, сменяется разочарованием.

– Привет, - говорит Вики и ставит чайник, быстро раскладывает по вазочкам печенье и наломанную на куски плитку шоколада. Между бровей залегла складочка, у нее работы невпроворот, раз осталась работать ночью.

– Садись. Тут не очень уютно, кругом пробирки, тестеры, реактивы… Но буфет уже закрылся.