Другие пассажиры тоже узнали ее, потянулись с книгами, журналами, блокнотами за автографами.

Когда автобус проезжал мимо ее прежнего дома, Наташе сразу бросились в глаза чужие занавески в окне спальни - розовые, кружевные, как в домике куклы Барби. А куда же делись ее строгие голубые портьеры? "Ясно: выписали меня в связи с арестом и тут же продали или сдали квартиру. Думали, я лет через 20 только вернусь. А я вернулась намного раньше... Ну и хрен с вами. У меня уже есть жилье, еще получше. Продали, и пофиг!".

*

Дядя Вася наотрез отказался взять с Наташи деньги за проезд, только притащил из дома все ее пять книг и попросил оставить автографы.

У калитки маминого дома Наташа постояла немного, прежде чем позвонить в калитку. На нее нахлынули воспоминания. Дом, знакомый с детства - раньше он принадлежал бабушке, потом - тете, а теперь - маме. Беленый, С красной крышей и наличниками, чистенький и ухоженный; в сверкающих окнах топорщится крахмальная тюль и видны яркие цветы ухоженных гераней и фиалок в красивых керамических горшках. Грядки и парники заботливо укрыты брезентом и рогожкой. В палисаде пестреют осенние цветы.

Наташа позвонила. Занавеска на одном из окон дрогнула. Через минуту на крыльцо вышла мама, застегивая пальто - невысокая, уже совершенно седая, но все такая же энергичная, быстрая в движениях. Она открыла калитку и обняла дочь:

– Наточка, приехала! Ты бы заранее позвонила, я бы тебе пирожков яблочных напекла...

– Я купила пирожные к чаю, - Наташа достала роскошный набор, за которым Игнатий утром сгонял в "Симолл" кого-то из челяди.

Мама поблагодарила, взяла гостинец, но на ее лице читалось: "Разве может фабричное тесто сравниться с домашним, а крем - с джемом из собственных яблок?". Пять яблонь во дворе Татьяны Ивановны, благодаря ее умелому уходу, давали два урожая в год и ветки едва не ломались под тяжестью яблок. А сладкие пирожки Татьяны Ивановны славились на все Черноречье, и Наташа обожала их с детства...

*

– Твой отец продолжал общаться с Вилибалдом, все-таки давняя дружба, - рассказывала Татьяна Ивановна, когда они сидели в просторной светлой кухне и пили чай за столом, покрытым новенькой цветастой скатертью, - не смог разорвать с ним связь...

Наташа помешивала ложечкой чай и внимательно слушала мать. История не была оригинальной, в "лихие 90-е" это происходило сплошь и рядом. Вокруг набирающего силу предприятия Вилибалда тут же закружились криминальные личности... Какое-то время казалось, что трагедии не миновать. Но потом ситуация неожиданно выправилась, и небольшая фирма Винтерштерна стала расти, как на дрожжах и крепнуть, как великаны в "Пище богов" Уэллса.

– Как он договорился с ними, что они его не тронули?
– Татьяна Ивановна подвинула к дочери вазочку с клубничным вареньем.
– Может, заплатил им, а может... Может и помогал им...

– Прятать концы в воду?
– догадалась Наташа.

– Ходили такие слухи. Вот мне и не нравится этот дом. На нехорошие деньги он построен.

– Белла с Фимой думают, что дядю кто-то специально напугал, - возразила Наташа.

– Твой Фима ни во что не верит, - неодобрительно поджала губы мать.

– Он не мой, а Беллы. Эх, жаль, Витя занят на процессе в Воронеже! Был бы здесь, уже разобрался бы с этой загадкой!

Наташа вышла замуж за Виктора Уланова из КУН в прошлом году. И сейчас запоздало вспомнила, что через несколько дней - первая годовщина их свадьбы. "Вот так, совсем из головы вон. Надо будет хоть по скайпу Витьку поздравить!".

Кроме адвокатуры, Виктор участвовал в интеллектуальных шоу и по части познаний мог заткнуть за пояс даже героя "Лифт: Три минуты", брался за самые сложные дела и выигрывал так же часто, как его шеф и наставник Коган. Несмотря на молодость, у Уланова была репутация адвоката, для которого "невозможного мало". Ефим ценил сообразительного и находчивого компаньона, но иногда ревниво относился к его популярности: "Ишь, яйца курицу учат! У себя в студии звездить будешь, а здесь мы работаем! Звезда эфира!"

– А ведь у вас на днях годовщина, - сказала Татьяна Ивановна, - а ты, я вижу, совсем об этом забыла. Что же вы такие рассеянные в своих больших городах?

– Дел много, мама... И у Вити тоже. Все в памяти не удержишь.

Плохо, что вы за своими делами о главном забываете, - мать встала, чтобы налить себе и дочери еще по одной чашке чая, - мы с твоим отцом тоже работали, но друг о друге всегда помнили.

Наташа промолчала, глядя на алеющую на подоконнике герань...

*

Пообещав маме, что в следующий раз непременно останется ночевать, Наташа поспешила на последний рейс "ветерана".

В ноябре темнело уже рано, и уезжали в кромешной темноте. Дядя Вася придержал автобус, увидев бегущую Наташу, открыл дверцу и проворчал:

– Экие же вы, "звезды", полуночники, время не считаете, а Василий Иваныч, значит, жди вас до полночи!

Поздним вечером проселочная дорога выглядела не так, как днем. Обочины терялись в мутной дымке, луна светила через пелену тумана тусклым зеленоватым светом. И, когда впереди заблестела вывеска заправочной станции и фонари улицы Крестовского, Наташа перевела дыхание. Она не знала, что на нее нашло. С юности девушка была не из пугливых, фильмы ужасов смотрела со смехом, могла на спор перейти ночью через лес и в армии ввязывалась во всевозможные рискованные мероприятия, чтобы дать выход адреналину. А сейчас почему-то стало не по себе от пустынной "проселки" и тусклого света луны...